Стоя на краю неба

– Угу, – кивнула Найф. Как же осточертел метаморфоз!.. А ведь это только начало, и висеть в нем еще черт-те сколько. – Эдри все-таки умница. Согласись.

– Куратор, а как же, – Файри кивнула. Снова уставилась на «маркер» – тончайшая нитка, совпадающая по цвету с тканью, из которой сделаны шторы в гостиной, была обнаружена только потому, что не вовремя (для своих хозяев, конечно, а не для Файри с Найф) скинула отчетный импульс – тысячная доля секунды на передачу информационного пакета.

Другой бы кто и не поймал, наверное.

Хотя, Бог знает…

– Чем дальше, тем меньше мне нравится то, что мы видим, – Найф забралась с ногами в кресло, вытащила планшетку. – Уже куча признаков деструкции налицо, и сколько их еще будет?

– Мне интересно, на какой части тела у дипломатов выросли глаза? – Файри, наконец, оторвалась от созерцания нитки и подошла к Найф. – Не иначе как на задницах.

– Вероятно, – кивнула та. – Так, дальше у нас то, что произошло возле посольства, верно?

– Угу, – Файри сумрачно кивнула. – И надо доделывать первую часть отчета. Знаешь, что мне больше всего не нравится?

– Ну?..

– Расслоение такого уровня, – Файри нахмурилась.

– Оно некритическое, – возразила Найф.

– В том-то и дело! Было бы критическое – за ним последовал бы взрыв, выброс, а тут никакого взрыва не будет. Потому что не может быть.

– Это верно, – Найф кивнула. – Они все ведомые и зависимые, заметила? Даже эта несчастная эмпатическая группа с куклами. У них даже мыслей не возникает, что можно протестовать или возражать. «Не хочу больше жить на этой планете» – это у них есть. А мысли изменить что-то на ней – нет. Ты права, кругом права. Вот только как это получилось?..

– Пока не поняла, – призналась Файри.

– А вот я, кажется, кое-что понимаю. Мы сейчас – в хвосте процесса. Вернее, определенного этапа этого процесса. Под который попало, как минимум, поколение. И поколение это обработано весьма плотно. Нонконформисты, типа Джессики, Дракошки, Джой – а они именно нонконформисты – свой внутренний протест прячут от окружающих весьма тщательно, просто потому…

– Потому что им не выжить, если они не будут этого делать, – жестко закончила Файри. – Я так понимаю, что неработающих высылают в отдаленные префектуры, верно?

– Не только, – Найф вывела на экран планшетки свод законов. – Высылают всех старше шестидесяти лет. Высылают потерявших трудоспособность. Высылают семьи с больными детьми. Высылают…

– Подожди! Это официальный свод? – поразилась Файри.

– Он самый. Нет, все не так плохо – тем, кого выслали, предоставляется жилье, социальный минимум, работа, пособие. Никто не умирает в муках. – Найф нервно хохотнула. – Условия там неплохие… вот только заработать больше, чем минимум, невозможно, квартиры и дома только государственные, и обратно вернуться человек ни при каких условиях не сумеет.

– Почему? – живо спросила Файри.

– Потому что для возвращения нужно доказать благонадежность… внести залог, весьма большой… а заработать возможности нет. То есть условия хорошие, социальные права в полном объеме, но по сути человек превращается в раба.

– Голосовать могут, значит, – Файри тоже вытащила планшетку. – Угу, точно. Могут. И голосовать могут, и избирать местное самоуправление могут, и детей рожать, и семьи заводить, и передвижение не ограничено, если речь идет о туризме и путешествиях, и… н-да, действительно, весьма неплохо, но…

– Но выше этого уровня подняться практически невозможно. И в итоге получается хорошая, комфортабельная тюрьма. И придраться не к чему, вот дипломаты и молчали. О чем тут говорить? Конвенцию по мирам четвертого уровня здесь соблюдают неукоснительно. А остальное – не докажешь. «Внутренние условия».

– Найф, посмотри, чего со стариками делают? – попросила Файри.

– Сейчас…

Со стариками все оказалось отлично, причем, что интересно – по отзывам тех же стариков. Мало того, волнующимся родственникам бесплатно предоставлялась возможность круглосуточно наблюдать, не обижают ли бабушку или деда. Да и вообще, все пансионы без исключения выглядели замечательно: все эти «Закаты», «Мирные долины», «Излучины», «Благоденствия» были построены на совесть… Были даже пансионы с отдельно стоящими небольшими домиками. Если человек, попавший в пансион, хотел работать – он работал. Хотел ничего не делать – ничего не делал. И так далее.

– Опять придраться не к чему, – подвела итог Файри. – Слушай, глянь там на завтра, и давай ложиться, что ли. Пиво это…

– Ага, в сон слегка клонит, – согласилась Найф. – Тэк-с. Угу. Слушай, посольство неподалеку, давай туда завтра утром пораньше прогуляемся?

– Давай, – зевнула Файри. – Куда дели психа, кстати?

– Взяли под стражу, сидит в тюремном отделении одной из больниц на окраине. Допросы ничего не дали, – Найф пробежала глазами по строчкам. – Сейчас, посмотрю, чего там общество пишет.