Стоя под радугой

Мак закатил глаза:

– О боже.

– Вот видишь! Сказал! Я так и знала. Лучше не приходи, если у тебя такое отношение…

– Нет у меня отношения. Я сказал только «О боже», и все.

– Да. Но важно, как ты это сказал. Я знаю, что ты сидишь закатив глаза, так что если все же придешь домой, я не хочу, чтобы ты даже смотрел на мою голову.

– Норма, куда ты предлагаешь мне смотреть? У тебя лицо на голове, между прочим. Хочешь, чтобы я общался с твоими коленками?

– Видишь, вот опять. Не можешь удержаться, чтобы не смешить. У меня серьезный несчастный случай с волосами, и мне нужна твоя поддержка. А ты меня только еще больше расстраиваешь!

– Ладно. Прости. Но хотя бы скажи, что вы пытались сделать.

– Объемную волну.

– Объемную волну?

– Да, как перманент, только полегче. Это должна была быть легкая объемная волна.

– И что произошло?

– Мы не знаем, но легкой она не получилась.

– Ну, дорогая, не волнуйся ты так из-за этого. Отрастет… В прошлый же раз отросло.

– Нечему тут отрастать, – прошептала она.

– Почему?

– Потому что, если хочешь знать, если тебе так важно узнать… Она ее срезала.

– О господи.

– Вот видишь! Тебе ничего невозможно сказать, на все негативная реакция… Сначала просишь рассказать, а потом отпускаешь шуточки.

– Ладно. Ладно… Прости. Наверняка это выглядит отлично. – Он помолчал. – А насколько коротко?

Ответа не было.

– Ну не настолько же коротко, правда?

– Коротко.

– Насколько коротко?

– Итальянский мальчик.

– Какой мальчик?..

– Стрижка так называется – «итальянский мальчик».

– О господи…

– Ну все! Обедай один. Я еду в мотель.

– Ой, да ради бога, Норма, не поедешь ты ни в какой мотель. Я скоро буду.

Мак приехал через десять минут, но Норма не выходила из спальни. Наконец, после длительных задабриваний и упрашиваний, показалась в дверях. Он смотрел на нее, никак не реагируя.

– Тебе что же, нечего сказать? Я знаю, ты умираешь хочешь высказаться, – так давай, вперед.

– Ну… Нормальная короткая стрижка.

Норма разрыдалась:

– Все погибло… Я ужасно выгляжу… Кошмарно… Мне хочется одного – умереть. Совсем не похоже на Одри Хепберн. На картинке выглядело просто отлично.

– Ну, дорогая, что ты, перестань. Очень даже ничего.

– Ты просто меня успокаиваешь.

– Нет, правда.

Перед тем как заснуть, Мак повернулся к Норме:

– Дорогая, я хочу, чтобы ты знала одну вещь.

– Какую?

– Ты самый сексуальный итальянский мальчик, с которым я спал.

Последовала пауза. Потом Норма похлопала мужа по руке:

– Мучас грасиас, сеньор.

Мисс Хендерсон

Бобби сдал школьный выпускной тест еще в армии и, вернувшись, месяца через четыре наконец решил, что надо бы ему пойти в колледж и приобрести профессию. В какой – пока не придумал. Одно время Док надеялся, что сын пойдет по его стопам и станет фармацевтом, но, учитывая, что Бобби с трудом вытянул математику и химию, это явно исключалось. Он подумывал, не поучиться ли на бизнес-администратора, но сомневался. За неделю до отъезда он сидел на веранде и пытался представить свое будущее, когда увидел мисс Хендерсон, его учительницу из шестого класса, – она вернулась из летнего отпуска и медленно поднималась по ступенькам.

– Здравствуй, Роберт, – сказала она, слегка запыхавшись. – Мама говорила, что ты уже дома.

Бобби сам удивился, что так рад ее видеть.

– Здравствуйте, мисс Хендерсон, как поживаете? – Он встал и предложил ей стул.

– Отлично, – сказала она, усаживаясь. – Ты собрался в колледж, верно говорят?

– Да, мэм, в штат Миссури.

Она принялась рыться в сумке – что-то искала.

– Я хотела зайти к вам до твоего отъезда и вручить тебе небольшой подарок. Надеялась сделать это на выпускном, но ты уехал в армию, и я подумала – принесу теперь.

Она протянула Бобби довольно потрепанный пакет. Бобби ужасно удивился.

– Спасибо, мисс Хендерсон.

Пока он боролся с оберткой, она сказала:

– Может, ты не догадывался, Бобби, но ты был одним из моих любимых учеников.

– Я? Шутите!

Это была красивая миниатюрная кожаная карта мира. На приложенной записке были такие слова: «Пусть тебе послужит. Удачи во всех начинаниях. Мисс Хендерсон».

Бобби опешил.

– Даже не знаю, что сказать, мисс Хендерсон, кроме как поблагодарить.

– На здоровье.

– Знаете, я всегда думал, что самый тупой в вашем классе.

Она улыбнулась:

– Ты, может, не лучшие результаты показывал, и угомонить тебя было нелегко, но в тебе было то, чего у большинства остальных не было, – пытливый ум. Ну ладно, не буду рассиживаться. Твоя мама сказала, ты пребываешь в сомнениях по поводу специализации, верно?

– Да, мэм. Надеюсь, не вылечу за неуспеваемость.

– Ты у меня два года проучился, и я тебя как облупленного знаю, но мой совет – выбери то, что тебе всерьез нравится, Бобби, предмет, который тебе не наскучит. И если такой найдешь – уверена, у тебя все пойдет как надо.

– Спасибо, мисс Хендерсон. И за карту еще раз большое спасибо.