Стоит ли об этом?

Когда я пытался сказать преподавательнице, что энергетизм Оствальда сложнее, нежели просто идеализм, она ткнула меня носом в решение Оствальдом основного вопроса философии и не захотела далее слушать ни моих доводов, ни доводов бедного Вильгельма. Но если, скажем, Канта к его системе привела жизнь, то как я должен воспринимать эту систему, если моя жизнь похожа на его? Я забываю о ненаучности и оставляю для себя всё, что можно связать с реальностью.

23.03.83.

Я живу без корней. Нет на земле такого «мы», составной частью которого было бы моё «я». Мои цели — только мои, общих ни с кем нет. Я в равной степени чужой и советскому обывателю, и интеллектуальной элите, и джинсовым мальчикам. Пугаясь этого, я хватаюсь за театральный патриотизм, с пафосом произношу «Россия», подспудно зная, что для меня это слово — набор звуков. Я не способен страдать болью времени, оторван от эпохи, которая «растёт в упругих ритмах». Я оторван от людей и от времени, я замкнут сам на себя. Моя судьба — 19 лет, а нормальная судьба должна насчитывать столетия.

09.06.83.

На столе сбитая мною муха с вывихнутым крылом не может толком ползти — крутиться на месте, переворачивается на спину. Но зачем она проявляет такую активность? Разве ей есть куда спешить? Если бы она и была на ходу, какая у неё цель?

18.06.83.

Из собственного неумения жить вдруг вырастает вселенский пессемизм. Неожиданно выясняется, что другие люди не то чтобы плохие, а просто обезьяны, и полезали бы они обратно на деревья. Оказывается, что половина человечества играет в куклы, другая половина — месит навоз, и только избранные натуры не делают ни того, ни другого, а просто напиваются через день. И таковым вдруг становится понятно, что пространство и время — жалкие человеческие выдумки, а землю давно пора отдать на свалку вселенной. А ведь и надо-то собственно только почувствовать своё единение с этим якобы быдлом для того, чтобы пространство и время вместе с землёй заняли свои законные, от века им уготованные места.

Но что же делать человеку, не оставившему себе утешения даже в своих псевдотеориях? Не самоубийца ли тот, кто для того, чтобы защитить себя от жизни выстраивает теорию, а через минуту уже весь исходит на иронию и сам же эту теорию разрушает. Он не может или не хочет действовать, но при этом смеётся над каждой попыткой оправдать свою деградацию.

06.07.83.

Иногда я думал: зачем люди придумывают новые машины, покоряют космос, строят всё более комфортабельные каменные шалаши? Они ведь не стали счастливее, чем были 8 веков назад. И никогда не станут счастливее. Значит, понятие прогресса не имеет смысла. Что же прогрессирует, если у людей счастья не прибавилось?

Но с другой стороны, зачем создаются новые произведения искусства? Не превзойти, ни зачеркнуть старые они не способны, а уж сделать человека счастливее и тем более. Но как же не творить? Что это за кастрация такая? У нас не было бы экзистенциализма, остановись мы наXIXвеке с его классикой, мы не знали бы Гессе, Манна. Они не сделали нас счастливее, но и думать не хочется, что их могло не быть.

Так же, наверное, и в первом случае. Если у человека отняли любимое дело или ушла любимая женщина, он будет одинаково несчастен и в шалаше, и в благоустроенной квартире. И тем не менее он предпочитает квартиру. Значит, существует некое позитивное нечто кроме счастья. И его отсутствие может разрушить любое счастье.

07.07.83.

Оленька — почти произведение искусства. Человек, существование которого говорит о том, что пессимизм и оптимизм — одинаково глупо. Сколько античной гармонии в её совершенно не античном лице с горчинкой. Если Беатриче не была похожа на неё, значит Данте не мог потерять сознание тогда на мосту. О такое лицо можно обжечься, но оно может и сгореть. Любой фон, на котором можно увидеть это лицо, или теряет всякий смысл, или наполняется глубочайшим смыслом.

20 лет

21.08.83

Необходимо максимально сократить зависимость от внешнего мира, то есть «завоевать пространство воздуха, которым дышишь по собственному усмотрению» (А.Блок). Необходимо научиться черпать радости и огорчения изнутри самого себя, и тогда уже ни одна сволочь тебя не достанет. Вместо презрения к людям, которое несёшь, как тяжкий крест, наступит снисходительно-добродушное отношения к ним. Надо уподобиться йогу из индийского жизнеописания Гессе, но в отличие от него, не уходить в лес, а жить среди людей. Надо приучить себя жить без общения, вина, женщин. Жить духовной жизнью. Во мне есть предрасположенность к этому, но эта предрасположенность в сочетании с пристрастием ко всему перечисленному рвёт меня на части.

26.09.83.

Я не хочу больше лжи. Не хочу вина. Я хочу любить. Я хочу добрых близких людей вокруг себя. Любовь — это вера, никакие доказательства ей не нужны, она живёт и умирает по законам, далёким отлогических. Именно на образе любви, на образе веры строится человеческая жизнь. Больше её строить не на чём.

У меня отобрали Христа раньше, чем я родился. Я сам у себя отобрал любовь.