Читаем Столичная романтика: ищу парня попроще полностью

Она осторожно высунула мордашку, что из-за прозрачной панели выглядело странным действом.

– Марта, ты зря так сердишься. Я просто подумала, что заниматься юриспруденцией на море можно с тем же успехом, что и в любой части света. А настроение, однако ж, другое! Вот и решила, как говорится, подтолкнуть процесс. Иначе ты опять устроишь театр абсурда, в котором научишься плавать и гладить простыни, а главная цель будет достигнута только при случайном везении!

– Я умею плавать! А вот простыни ни разу…

– То есть ты поняла мою мысль! – заявила она напоследок и бросилась по лестнице вверх.

Я повернулась к Юре и невольно закусила губу. Обнадежило, что за это время он сделал еще шаг в моем направлении.

– И что ты об этом думаешь? – поинтересовалась будто между прочим.

– Думаю, что для начала нам нужно начать снова встречаться, а уже после обсуждать настолько далеко идущие планы.

– Согласна, – я посчитала себя обязанной тоже шагнуть к нему.

Юра продолжил открытую тему:

– Еще думаю, что раз уж я влюбился в амбициозную стерву, то все равно ее на поводке не удержу. Такая вряд ли проведет жизнь у плиты на кухне. Или удержу, если поводок будет достаточным для ее амбиций?

– Я видела «Слёзы русалки», – ответила задумчиво, чтобы скрыть иронию. – Да, поводок подойдет.

– Всегда боялся, что меня будут любить меньше отеля.

Я улыбнулась.

– Открою маленький секрет: ты мне понравился, когда был нищим. И, признаться честно, потом я сильно расстроилась, что ты не предмет моих мечтаний. Но по поводу плиты ты сильно просчитался – выяснилось, что я обожаю готовить. Впиши кулинарию в список моих амбиций, – я всё отшучивалась, хотя понимала, что пора говорить серьезно – вот прямо сейчас он должен понять меня правильно. Между нами будет еще много споров и разногласий, но он не должен сомневаться в самом главном: – Юра, послушай, я действительно…

– Да когда ты уже замолчишь? – перебил, делая последний шаг.

Хоть один мой план закончился именно тем, что я нарисовала в воображении. Мы целовались долго и будто этим друг другу давали последние объяснения. Вполне возможно, мы целовались настолько долго, что за это время документы из одного института перелетали в другой, Игорь пережил мозговой оргазм от новости, наши родители успели перезнакомиться и прорыдаться на плечах друг у друга от счастья, Мотечка пару раз женился на породистой таксе из соседнего номера, пока ее хозяйка отвлеклась, и много чего еще произошло. Но мы целовались и целовались, отрываясь друг от друга только для того, чтобы посмотреть в глаза, рассмеяться и снова вернуться к невербальному утверждению всех дальнейших прогнозов.


Перейти на страницу:

Все книги серии Молодежная романтика

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное