Столичные игры

Детство у Александра было замечательное. Родители не стали скрывать от него правду, поговорили с ним, когда мальчику было лет десять, открыли ему секрет, но это ничего не изменило. Даже зная о своем происхождении, он не сильно задумывался. Какая там разница, кто его сделал, если есть все нужное для счастья?

Самый лучший отец в мире.

Самая любящая мать.

Братишки и сестренки, которых Саша обожал. Но…

Вечно это коротенькое двухбуквенное препятствие любым планам.

Что поделать, если у Александра не было ни малейших способностей к торговле? Вообще!

Он не мог различить шелк и бархат… ладно, мог, но разобраться в их качестве, к примеру, отличить товар первого сорта от второго или второго от третьего…

Он старался, упирался, ломал себя через колено, и все равно получалось вчетверо хуже, чем могло бы! Родители это видели. И однажды решили поговорить с ним.

Не получается торговать?

Попробуй воевать.

Так Саша и оказался в кадетском корпусе.

Муштра ему не нравилась. А вот стрелять, фехтовать, изучать стратегию и тактику, логику и риторику, историю и географию войн…

Замечательное было время!

Александр нашел свое призвание, но были и минусы. К примеру – происхождение. Не дворянин, увы… на ступеньку ниже многих. И службу он начнет с нижнего чина, и служить ему придется дольше, и по службе могут обойти.

Когда и кого это останавливало?

Александр сделал свой выбор, но чем дальше, тем отчетливее понимал, что без связей он высоко не поднимется. А хотелось-то стать генералом…

Храмов тогда еще не принимал особого участия в судьбе отпрыска. Здесь поддержать, там слово замолвить – да, но и сам он на тот момент мог не так чтобы много.

И тут судьба преподнесла Александру неожиданный сюрприз.

Дарью.

Если быть точным – старого Матвеева.

Еще не старого на тот момент, вполне себе даже молодого, симпатичного мужчину, правда, старше Александра лет на двадцать, но маги живут дольше. Намного дольше.

У него было предложение.

Да, жизнь любит сдавать одни и те же карты и смотреть, как по-разному ими распоряжаются люди.

Александру предложили в жены Дарью и покровительство юрта в приданое. Мужчина подумал, но сердце его было свободно, а честолюбие требовало карьерного роста. И он ответил согласием.

Ирина?

А вот тут вопрос.

Александр считал ее своей дочерью. Дарья говорила то же самое. Но Благовещенский был свято уверен, что у его жены была с кем-то связь. Была, осталась… надолго ли?

Этого он не знал.

Выбора все равно не было. Отказался бы он – нашелся бы другой, а несговорчивому офицерику подпортили бы карьеру. Даже не специально, мало ли гарнизонов, в которых с утра до вечера храбро воюют с комарами, а с вечера до утра с пустыми бутылками?

Хватает. И их состав отлично пополняется простонародьем. Благовещенскому хотелось на войну, хотелось действия, славы… он получал свой шанс.

Он его использовал в полной мере.

А почему сейчас так себя вел?

Оставим в стороне естественную злость любого обманутого мужчины. Поговорим просто про жену и дочь.

Он убедил себя, что любит Дарью.

Он убедил себя, что Ирэна – его дочь.

Но сомнение всегда жило в его душе, в самой глубине, там, куда нет доступа никому. И – вырвалось.

Ему было больно и обидно.

Жена растоптала двадцать лет совместной жизни. Дочь… неужели нельзя было подойти к отцу и поговорить? Что он – зверь какой?

Обида переплеталась с обидой, наслаивалась и усиливалась. А тут еще и это.

Оказывается, у него есть сын. И, между нами, я удивлялась сдержанности Благовещенского. Я бы за такое голову оторвала.

Попользовались, родили, и ни слова, ничего…

С другой стороны – не ходи по борделям.

С третьей стороны – это элитный бордель, и дамы там профессионалки. Им платят как раз за отсутствие подобных случаев. Вот человек и был спокоен. И… я его зацепила.

А тут – все сразу.

Обидно же! Мне бы точно обидно было…

Наши переглядки оборвал спокойный голос «титанового колобка».

– Суть дела ясна. Давайте решать, что будет дальше.

Мы опомнились и переглянулись.

– А нам есть что решать? – уточнила я. – Андрей – Сергеевич. Храмов. Муж его признал, так было и так останется. Всех и все устраивает.

– Это мой сын!

– Вам никто не запретит с ним видеться. Равно как и вашим родственникам.

– Подачками и урывками?

– Все равно вас пошлют куда-нибудь – и вы его так и будете видеть, – не сдалась я. – Именно что подачками и урывками, как служба позволит. Ребенку нужен постоянный родитель, а не «приходящий папа».

– Это решаемый вопрос.

– А репутация моей сестры – это какой вопрос?

Ваня впервые заговорил, и его слова прозвучали как удар грома. Я обернулась и улыбнулась брату.

– Ты прав, Ванечка.

– Сейчас вы увидели вместе отца и сына, то есть ваших сына и внука. Вы похожи, – Ваня говорил, обращаясь к Виктору Николаевичу. – Похожи настолько, что этим вопросом задастся любой человек, увидевший вас всех вместе. И что начнется? Чью репутацию уничтожит скандал? Вашу? Моей сестры?

– Это решаемо, – пожал плечами Виктор Николаевич.

– Да неужели?

– Ваша сестра должна выйти замуж за моего сына.

– Я не согласна.

– Неплохая идея.

Мы с Благовещенским произнесли эти слова дуэтом, и я встала с кресла.