Столичный доктор. Том V

Павел Александрович приехал один. Понятное дело, он вдовец. И хоть не делает почти никакой тайны, что в этом году у него родился сын и он открыто живет с разведенной женой какого-то гвардейского полковника, но по приемам с собой возить ее не может.

— Да уж, князь, с размахом у вас тут всё сделано, — сказал он, глядя на сверкающие от электрических ламп люстры. — Даже не знаю, чего от вас еще ждать.

— Построю яхту тридцатиметровую, тонн сто двадцать, я узнавал, в Саутгемптоне в люксовом исполнении тысяч за тридцать фунтов сделают. Кстати, а ваш бывший тесть, король Греции, он кого из внуков больше любит, Марию или Дмитрия?

Павел Александрович удивленно на меня посмотрел:

— Машу, наверное. А вы с какой целью интересуетесь?

— Буду через внучку просить, чтобы остров продал в Средиземном море. Сооружу виллу, чтобы отдыхать с молодой женой, на новой яхте, — широко улыбаясь, заявил я.

Вокруг нас столпилось уже много народу, все аж замерли от такой наглости. Своего острова нет даже у Никсы. Впрочем, у него есть самая большая страна в мире.

— А ведь вы сможете, с такими ходатаями, — засмеялся Павел Александрович. — Не забудьте потом в гости пригласить, — поддержал он шутку. — Кстати, Георгий просил вам напомнить, что вы обещали заняться его лечением, — вдруг посерьезнел Великий князь. — Думаю, с новым лекарством получится?

— Увы, но нет. Лекарства от чахотки пока не существует. Есть задумка провести операцию, но тут уже не моя воля — разрешить такое в отношении Цесаревича может только Его величество. Но я напишу Его высочеству, обсужу с ним перспективы.

— Не затягивайте. У него снова открылось кровохарканье, и пришлось срочно возвращаться на Кавказ. Столичный воздух на пользу Георгию Александровичу не идет.

Ну вот! Испортил праздник.

* * *

Оркестр в бальном зале старался на все деньги. Вальсы, мазурки, и еще не пойми что. Господь миловал, мне танцевать не пришлось — я ходил и разговаривал с гостями то в одном углу, то в другом. Пообщался наконец-то с новым министром труда. Иван Иванович Янжул — личность выдающаяся. Если не десять пудов, как некоторые говаривали, то девять точно. Но взгляд очень умный. Я бы даже сказал, иронично-снисходительный. Вот жена его, писательница Вельяшева, смотрела взглядом опытной учительницы, по воле случая вынужденной дежурить на школьной дискотеке, где великовозрастные детки прибухнули в туалете.

— Ты, Екатерина Николаевна, не смотри, что хозяин молод, — рокотал регентским басом министр. — Рассказывают, что идеи его весьма полезны, и всякое предложение ведет к замечательным результатам. Одна скорая чего стоит! А измерять давление? Это ведь тоже он!

Я пожал плечами:

— До результатов, Иван Иванович, далеко. Как говорят наши начальники из высоких кабинетов, с деньгами любой, извините, дурак сможет, а ты попробуй то же самое без денег. Недавно пришлось на собственные средства посылать студентов академии для организации пастеровских станций. Прививки, лечение сифилиса…

Нас опять окружила высокопоставленная публика.

— Во сколько губерний? Одну? Две? — полюбопытствовала Екатерина Николаевна.

— Сначала хотел во все, но по размышлению пришлось ограничиться европейской частью России, — я развел руками. — Полученный опыт продолжим на более дальние расстояния в следующем году.

Наверное, с арифметикой у жены экономиста Янжула всё было в порядке, даже не спрашивая, по сколько я собрался платить студентам, умножать придется на очень большое число.

— Обещали вернуть вложения? — со скепсисом спросил Иван Иванович.

— А я и узнавать не буду. Ничего, на такое не жалко. Заработаю еще. Вот что хотел предложить вам. Зная вашу любовь к контролю государством за правами работающих, что скажете об оплачиваемом отпуске по беременности и родам? Возможно, за счет больничных касс. Хотя бы на три-четыре недели.

Янжул задумался, остальные молча за ним и мной наблюдали. Кажется, даже оркестр сделал паузу в мазурках.

— Зато каков эффект! — решил нажать я — Сейчас женщина вынуждена или тотчас возвращаться на работу, или увольняться. А отсутствие отдыха после такого испытания — прямой путь к болезням и ранней потере трудоспособности. Ну и смерти. Поднимите цифры, по большим заводам и фабрикам со своими больницами есть вся статистика.

— Хотите как в Германии…

— И Австрии тоже, — добавил я. — У них по три недели как раз. Получится ввести у нас — и мы будем в пионерах введения такой заботы о человеке. Впереди Франции с Британией, и прочих «передовых» стран.

Янжул в сомнении покачал головой:

— Интересно, конечно. Надо посчитать, во сколько это обойдется… Сразу, вот так в приятельской беседе, такие вопросы не решаются. С таким предложением надо выходить во всеоружии, с весомыми аргументами.

— Я понимаю. Это вы у нас экономист и специалист по статистике. А мне что метод наименьших квадратов, что коэффициент корреляции — одинаково непонятны.

— Но Гальтон ввел понятие коэффициента… — начал Иван Иванович.

Я понял, что сейчас он сядет на своего конька, и мне придется выслушать продолжительный ликбез по статистическим методам. И всем остальным тоже.