Столкновение

Пока суд да дело, потихоньку пополнялись бочки с груздями, осень выдалась теплая, и парень старался урвать причитающееся. На соседнем участке появились строители. Внучок Ширшихи подозрительно долго крутился у дома бывшего директора лесхоза: к бабке не ходи — мордатый владелец японского внедорожника стал обладателем лесопилки, иначе зачем ему понадобилось строительство нового дома? Приезжие оказались иркутянами. Фирма с берегов Байкала специализировалась на строительстве домов из оцилиндрованного бревна. Местные пророчицы в кои-то веки оказались правы — лесопилка и деляна под вырубку сменили хозяина. Мордатый быстро перетасовал кадры, поменяв таежнинских мужиков на китайских гастарбайтеров, готовых работать за сущие копейки в самых нечеловеческих условиях. В поселке и так было туго с работой, а тут последний законный заработок уплыл на сторону. Мордатому намекали не злить лихо: в каждом первом дворе имеется ствол, а то и несколько, да через один — нарезные, но тот чужих советов не слушал и не обращал внимания на затаивших злобу безработных лесорубов. Китайцы моментом понаставили на пятнадцать километров вокруг деляны капканов и петель, хищнически уничтожая дичь. Охотники из местных пару месяцев терпели, но в конце концов навестили южных соседей. Под блеск вороненого металла они потребовали унять аппетиты, в противном случае никто не гарантирует пришлым браконьерам, что пуля-дура не спутает их с каким-нибудь редким зверем. А там — тайга большая, поди разберись, кто стрелял… Петли и капканы исчезли через три дня, русский язык, как оказалось, понимают все без исключения, если он подкреплен соответствующими доводами, а то, что китайцы рубят лес, так это их хозяин на лесоповал загнал, а кушать каждый хочет, китаец он или русский Ваня, тут к трудолюбивым работникам нельзя придраться.

Поселковые и мировые новости проплывали мимо сознания Вадима, разум которого был занят другими вещами. Без внимания остались статьи в газетах и телепередачи, освещающие строительство таинственных порталов в Индии и соседнем Китае. Сельчан не трогали победные реляции, посвященные открытию новых заводов на Урале и западе России, ветер пропагандируемых перемен дул как-то мимо дальневосточной глубинки и никак не отражался на благосостоянии простых россиян. Ну, строят что-то там в Комсомольске-на-Амуре, так до того строительства полтыщи верст раком по буеракам. Парень активно зубрил школьный курс органической и неорганической химии. Нанятая им старая школьная учительница, лет десять как ушедшая на заслуженный отдых, поражалась упорству Белова-младшего, от всего сердца желая нанимателю успешно поступить в намеченное учебное заведение.

В январе в Таежный приехали дедовы знакомцы из Хабаровска. Узнав, что Михаил Пантелеевич почил в бозе, они сперва опечалились, как же — коммерсанты надеялись отовариться лесными разносолами, но внук почившего успокоил покупателей. Есть, мол, партия товару в количестве пяти столитровых бочонков. Парни тут же обрадовались, озвучив закупочную цену, оказавшуюся несколько ниже той, по которой они работали с дедом. Чего греха таить, на сто рублей за килограмм ниже. Видно, рассчитывали, что молоденький хозяин берлоги в дремучем углу польстится на общую, довольно приличную сумму. Но молодой медведь оказался совсем не тем косолапым увальнем, которого в нем увидали. Вадим покивал, улыбнулся и вытурил незваных гостей за калитку. Езжайте, гости дорогие, туда, откуда приехали; за те смешные деньги, которые вы предлагаете, он сам свезет грузди в город и продаст по четыре сотни за кило. Или вы рассчитываетесь по заранее оговоренной с дедом таксе, причем сразу, а не после продажи товара, или уматывайте. Купцы удивились озвученным условиям: почему сразу? За наглость. Да будет им известно — хрустящие дары леса третий год собираются исключительно им, и дед не делал для внука никаких коммерческих тайн. Победила молодость. Несколько расстроенные любители соленого сначала не хотели слушать про мед, но были сражены наповал запахом и вкусом сладкого товара из «особливых» туесков. Дед успел откачать по бидону из трех ульев, ради эксперимента выставленных в огороде рядом с «медовым» деревом. К тому времени Вадим продал большую часть меда, взятого с семей на пасеке, по бросовым ценам скупщикам из районного центра, придержав главный товар. Чуть белесый, карамельного цвета медок до одури пах летом, бархатом и солнцем, плавно тянулся за ложкой, переливаясь золотистыми искрами. Золото, а не мед… Опять победила молодость. Купцы выставили мировую, переночевали у молодого и не по годам ухватливого продавца и по зорьке двинулись обратно. Почему-то Вадим не сомневался, что «особливые» туески вряд ли будут выставлены на витрину — разойдутся по друзьям и знакомым в виде дорогих подарков. Себе он оставил один молочный бидон.