Столп огненный

Нед всегда был таким, подумалось Ролло. Даже в школе, будучи тщедушным мальчонкой, он отличался свирепостью норова, задирал парней старше себя, и Ролло приходилось время от времени вразумлять юного Уилларда пучком березовых розог. Потом Нед повзрослел, отрастил могучие ручищи и ножищи, и, хотя он по-прежнему уступал многим в росте, старшие ребята научились уважать его кулаки.

Уиллард отпустил графа Суизина и благоразумно отступил, смешавшись с толпой. Продолжая рычать от ярости, Суизин развернулся в поисках обидчика, но не смог угадать, на кого обрушить свой гнев. Рано или поздно сообразит, подумал Ролло, но к тому времени он протрезвеет.

Филберт поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к двери. Суизин этого не заметил.

Барт стиснул отцовскую руку.

– Давай выпьем еще вина и досмотрим пьесу, отец! – сказал он громко. – Вот-вот должно выйти Плотское Блудодеяние!

Филберт и прочие протестанты достигли двери.

Суизин долго и гневно смотрел на Барта. Похоже, граф напрочь забыл, на кого только что лютовал.

Семейство Кобли покинуло залу, большая дубовая дверь с грохотом захлопнулась.

– Продолжаем играть! – рявкнул Суизин.

Актеры поспешили продолжить представление.

Глава 2

1

Пьер Оман добывал себе средства к существованию, освобождая парижан от избытка наличности, и его ремесло не требовало особых навыков в такие дни, как этот, когда горожане праздновали.

Весь Париж был охвачен радостью. Французское войско захватило Кале, отняло порт у варваров-англичан, которые присвоили себе Кале двести лет назад. В каждой столичной таверне мужчины пили за здоровье Меченого, то бишь герцога де Гиза, величайшего военачальника, сумевшего стереть застарелое пятно позора с гордости французов.

Таверна «У святого Этьена» в квартале, носившем название Л’Аль, не была исключением. В одном конце общей залы компания молодых людей играла в кости, поднимая стаканы за Меченого всякий раз, когда кто-то из них побеждал. За столом у самой двери расселись вояки, отмечавшие славную победу так, будто это они брали Кале. В углу крепко спала шлюха, чьи волосы купались в винной луже на столешнице.

Этакие празднества открывали немало возможностей для людей вроде Пьера.

Вообще-то он учился в Сорбоннском университете. Своим товарищам-студентам он рассказывал, что получает щедрое содержание от родителей из Шампани. На деле же отец не давал ему ни монеты, а матери пришлось копить полжизни, чтобы справить сыну приличную одежду, в которой тот мог бы отправиться в Париж. Словом, от родителей помощи ждать не приходилось. Конечно, можно было, как поступали многие студиозусы, зарабатывать на побегушках у стряпчих, переписывать разные судебные документы. Однако Пьер добывал средства на развлечения, которых в этом городе хватало, иными способами. Сегодня он облачился в красивый синий дублет с прорезями, сквозь которые виднелась белая шелковая рубаха. На подобную одежку было не заработать и за год упорного переписывания документов.

Пьер наблюдал за игроками в кости. Все они, как ему казалось, были сыновьями зажиточных горожан – ювелиров, стряпчих, строителей. Вот один из них, Бертран, постоянно выигрывал. Сперва Пьер заподозрил в этом Бертране ловкача наподобие себя и долго присматривался, стараясь понять, как тот мухлюет. Но постепенно он удостоверился, что игра идет по-честному и Бертрану просто повезет.

Что ж, этим было грех не воспользоваться.

Когда Бертран прибрал к рукам чуть больше пятидесяти ливров, его дружки покинули таверну с опустевшими карманами. Бертран велел подать бутылку вина и сыра к вину; в этот миг Пьер подсел к нему.

– Кузену моего деда тоже везло, как вам, – сказал он дружелюбно; этакая располагающая манера немало выручала его до сих пор. – Он играл и выигрывал. Сражался при Мариньяно[15] и уцелел. – Подробности Пьер придумывал на ходу. – Он женился на бедной девушке, очень красивой, и любил ее всем сердцем, а она унаследовала мельницу от своего дяди. А сын этого кузена стал епископом.

– Мне везет не каждый раз.

Нет, Бертрана не назовешь полным тупицей, подумалось Пьеру, но все-таки умом он не блещет.

– Готов поклясться, есть девчонка, которая прежде на вас и не смотрела, а потом вдруг взяла и поцеловала.

С девчонками такое бывает сплошь и рядом, в чем Пьер убедился на собственной шкуре, однако Бертран явно поразился его провидческим способностям.

– Верно. Ее зовут Клодель… Откуда вы узнали?

– Говорю же, вы счастливчик. – Пьер подался вперед и понизил голос, словно намереваясь поведать некую тайну. – Однажды, когда кузен моего деда уже постарел, нищий раскрыл ему секрет удачи.

Бертран не устоял и клюнул на наживку.

– И какой же?

– Нищий сказал ему: «Когда мать тебя носила, она дала мне монетку, потому-то тебе и везет всю жизнь». Это правда.

Бертрана такое объяснение, похоже, разочаровало.

Пьер воздел палец, будто фокусник, готовый сотворить очередное магическое ухищрение.

– А затем нищий сбросил свое грязное тряпье и предстал в истинном облике. Он был ангелом!

Судя по виду Бертрана, тому хотелось поверить, но осторожность мешала.