Столпы Земли

Стоял жаркий день конца августа. Алина была одета в легкое полотняное платье, на ногах – сандалии. В притихшем лесу слышалось лишь, как журчат струи крошечного водопада, да то громче, то тише звучит голос Джека. Его история начиналась как обычно: с описания храброго рыцаря, большого и сильного, непобедимого в битвах и вооруженного волшебным мечом, которому было приказано совершить подвиг – отправиться в далекую восточную страну и привезти оттуда виноградную лозу, на которой вместо ягод росли рубины. Но вскоре повествование повернуло в совершенно неожиданное русло. Рыцаря все-таки убили, и в центре внимания оказался его сквайр, смелый, но бедный семнадцатилетний юноша, который был безнадежно влюблен в дочь короля, прекрасную принцессу. Сквайр поклялся, что выполнит данное его господину поручение, хотя и был он очень молод и неопытен и имел лишь пегую лошадку да лук.

Вместо того чтобы направо и налево крушить врагов своим волшебным мечом, как это обычно делали герои подобных историй, сквайр отчаянно дрался и, будучи на волосок от смерти, лишь чудом избегал ее. В отличие от бесстрашных рыцарей Карла Великого он часто испытывал ужас перед своими противниками, но преодолевал себя и твердо шел к намеченной цели. Однако цель эта казалась такой же безнадежной, как и его любовь.

Алина слушала эту историю, открыв рот. Она покусывала от волнения пальцы, когда юный сквайр скакал по вражеским землям, вскрикивала, когда меч великана проносился возле его головы, и вздыхала, когда он преклонял свою одинокую головушку и засыпал, мечтая о далекой принцессе.

В конце концов он привез королю лозу, на которой росли рубины, чем поверг в изумление всех придворных.

– Но сквайру до этого и дела не было, – сказал Джек, презрительно щелкнув пальцами. – Его интересовала лишь принцесса. В ту ночь он, обхитрив стражу, пробрался в ее спальню. Наконец-то он стоял подле ложа дочери короля и любовался ее прекрасным лицом. – Говоря это, Джек заглянул Алине в глаза. – Она тут же проснулась, но ничуть не испугалась. Сквайр протянул руки и бережно взял в них ее ладонь. – Подражая своему герою, Джек обеими руками ласково сжал ладошку Алины. Очарованная глубиной его глаз и силой любви юного сквайра, она даже не замечала, что Джек держит ее руку. – «Я люблю тебя», – сказал он принцессе и поцеловал ее в губы. – Джек наклонился и поцеловал Алину. Его прикосновение было таким нежным, что она почти ничего не почувствовала. Это длилось всего мгновение. – И принцесса заснула, – продолжал Джек. «Что это? – пронеслось в голове Алины. – Джек меня поцеловал?» Она не могла поверить в случившееся, но ее уста еще хранили прикосновение его губ. – На следующий день сквайр попросил короля в награду за совершенный подвиг отдать ему принцессу в жены. – «Джек поцеловал меня не нарочно, – решила Алина. – Просто это лишь эпизод из его рассказа, и он так увлечен, что не отдает отчета своим поступкам. Я сейчас об этом забуду». – Но король отказал ему, и все придворные стали над ним смеяться. А убитый горем сквайр в тот же день сел на свою пегую лошадку и уехал в дальние страны, но перед этим он дал обет, что обязательно вернется и женится на прекрасной принцессе. – Джек замолчал и отпустил Алинину руку.

– А что потом? – спросила она.

– Не знаю, – ответил Джек. – Я еще не придумал.

* * *

В гильдию вступили все знатные люди Кингсбриджа. Для большинства из них это было совершенно новым делом, но мысль о том, что Кингсбридж стал настоящим городом, льстила их тщеславию, и они не могли остаться в стороне от строительства каменной церкви.

В середине сентября Алина и Альфред устроили первый обед, на который пригласили всех членов гильдии. Из известных в городе людей отсутствовали лишь приор Филип, относившийся к этой затее весьма враждебно, хотя и не настолько, чтобы вообще запретить ее; Том Строитель, поддерживавший Филипа; да Малачи, которого не приняли в гильдию из-за его веры.

Тем временем из оставшейся у Алины шерсти Эллен соткала целый рулон ткани. Материя получилась грубая и бесцветная, но для монашеских одежд она вполне подходила, и монастырский келарь Белобрысый Катберт купил ее. Цена ткани была невысока, однако все равно она вдвое превышала стоимость затраченной на нее шерсти, и после уплаты Эллен полагавшихся ей за работу денег у Алины еще осталось полфунта. Поскольку Катберт выразил желание и впредь покупать материю по этой цене, Алина вдобавок к своим запасам скупила и все остатки шерсти у Филипа и наняла еще дюжину ткачей, преимущественно женщин. Эллен согласилась соткать еще один рулон, хотя сказала, что отказывается заниматься валянием шерсти, ибо эта работа оказалась слишком тяжелой. Большинство других ткачей поставили такое же условие.