Столпы Земли

– Дети бедняков голодают ради того, чтобы у нас было мясо и питье. И делается это во славу Божию, а не для веселения наших душ. Сегодня вам больше не будет вина. – Он повернулся и вышел, захватив с собой кувшин.

– А ты-то кто такой? – бросил ему вслед один из монахов. Филип не удостоил его ответом. Скоро они все узнают.

Поставив кувшин на землю неподалеку от кухни, он направился к часовне, сжимая и разжимая кулаки, дабы утихомирить кипевшую в нем злость. «Не спеши, – говорил он себе. – Будь осмотрительным. Жди своего часа».

На паперти часовни он на минуту остановился, затем, окончательно успокоившись, толкнул массивную дубовую дверь и бесшумно вошел.

Спиной к нему неровными рядами стояли примерно дюжина монахов и несколько послушников. Лицом к ним – ризничий, читавший молитву по раскрытой перед ним книге. Служба велась второпях, монахи бездумно вторили ему. С трех свечей разной длины с шипением капал воск на грязное покрывало алтаря.

Два стоявших сзади молодых монаха, не обращая внимания на службу, о чем-то оживленно беседовали. Когда Филип подошел ближе, один из них сказал что-то смешное и другой залился хохотом, заглушая нечленораздельное бормотание ризничего. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Филипа, и его намерение быть мягким исчезло без следа. Он что было сил возопил: «Замолчать!»

Смех оборвался. Ризничий перестал читать. Часовня погрузилась в тишину, и монахи, обернувшись, уставились на Филипа.

Он приблизился к смеявшемуся монаху и схватил его за ухо. Тот, хотя и был ростом выше Филипа и примерно его же возраста, был так поражен, что не нашел в себе сил сопротивляться. «На колени!» – взревел Филип. Какое-то мгновение казалось, что монах попытается вырваться, но, как и предвидел Филип, его воля к сопротивлению была подавлена сознанием вины, так что, когда Филип сильнее потянул за ухо, молодой человек повиновался.

– Вы все! – приказал Филип. – На колени!

Все они давали обет послушания, и та безобразная дисциплина, которая, очевидно, установилась в обители не так давно, еще не смогла вытравить годами выработанную привычку. Половина монахов и все послушники опустились на колени.

– Вы нарушили свою клятву, – с презрением произнес Филип. – Вы богохульники, каждый из вас. – Он смотрел им прямо в глаза. – С сегодняшнего дня начинается ваше раскаяние.

Остальные медленно, один за другим, стали опускаться на колени, и только ризничий продолжал стоять. Это был упитанный человек, с сонными глазами, лет на двадцать старше Филипа. Обойдя стоящих на коленях монахов, Филип подошел к нему.

– Дай мне книгу.

Ризничий с вызовом взглянул на него и ничего не сказал.

Филип протянул руку и взялся за увесистый том. Ризничий крепче сжал пальцы. Филип медлил. Два дня он провел, размышляя, как осторожно и взвешенно он будет действовать, и вот он здесь – еще не облетела дорожная пыль с его ног – рискует потерять все в прямом противостоянии с человеком, о котором ничего не знает.

– Дай мне книгу и стань на колени, – повторил он. По лицу ризничего пробежала презрительная ухмылка.

– Кто ты? – сказал он.

Филип снова медлил. По его одежде и по тому, как подстрижены его волосы, было очевидно, что он монах; и они, должно быть, уже догадались по его поведению, что он наделен определенной властью; но не было ясно, является ли его чин выше ризничего. Единственное, что он должен был сказать: «Я ваш новый приор», но он не хотел этого делать. Ему вдруг показалось очень важным, чтобы он смог одержать победу исключительно с помощью своего морального авторитета.

Его нерешительностью не замедлил воспользоваться ризничий.

– Пожалуйста, поведай, – заговорил он с насмешливой учтивостью, – кто это приказывает нам преклонять колена перед его персоной.

Все сомнения мгновенно покинули Филипа. «Со мной Бог. Чего я боюсь?» – подумал он. Филип сделал глубокий вздох, и, словно раскаты грома, под каменными сводами прогремели его слова:

– Это Бог приказывает вам преклонить колена перед его персоной.

Уверенность ризничего несколько поубавилась. Филип использовал свой шанс и выхватил книгу. Потеряв власть, ризничий наконец неохотно опустился на колени.

Стараясь скрыть облегчение, Филип обвел всех взглядом и произнес:

– Я ваш новый приор.

Он заставил их остаться на коленях и принялся читать молитву. Это заняло много времени, так как Филип требовал, чтобы они снова и снова повторяли строки Святого Писания, пока их голоса не зазвучали в унисон. Затем в полном молчании братия проследовала за ним в трапезную. Там Филип приказал унести жареного поросенка на кухню и подать хлеб и слабое пиво и назначил одного из монахов читать молитву, пока остальные ели. Когда ужин закончился, он отвел их так же в молчании в опочивальню.

Потом Филип распорядился принести из дома приора его ложе – он будет спать вместе с монахами. Это было простейшим и наиболее эффективным способом предотвратить непристойности.