Столпы Земли

— Почему ты так говоришь?

Том понял, что задел за живое.

— Потому что оборонительные сооружения замка пришли в негодность, — сказал он.

— Что именно? — всполошился граф. — Говори по существу, человек!

Граф был раздражен, но внимателен. Том глубоко вздохнул. Другого шанса ему уже не представится.

— В кладке сторожевой башни осыпался раствор и образовались щели, в которые можно просунуть лом. Враг может запросто при помощи рычага вытащить один-два блока, и, когда в стене появятся бреши, ее очень легко разрушить. Кроме того… — Он тараторил на одном дыхании, боясь, что его прервут или начнут с ним спорить. — Кроме того, бойницы разрушены до самого парапета, в результате твои лучники и рыцари окажутся незащищенными от…

— Я знаю, для чего предназначены бойницы, — перебил его граф. — Что-нибудь еще?

— Да. Твой дворец имеет подвальное помещение, в которое ведет деревянная дверь. Если бы я был нападающим, я бы взломал эту дверь и поджег склад.

— А если бы ты был графом, как бы ты поступил?

— Я бы заранее подготовил каменные блоки и достаточное количество песка и извести для раствора да поставил бы каменщика, готового в случае опасности быстро замуровать эту самую дверь.

Граф Бартоломео уставился на Тома. Его светло-голубые глаза прищурились, а бледное чело нахмурилось. Выражение его лица не говорило ни о чем. Уж не обиделся ли он на Тома за то, что тот так отозвался об оборонительных сооружениях замка? Невозможно предсказать, какова будет реакция лорда на критику. Лучше уж не высовываться и предоставить господам самим совершать свои ошибки, но Том был отчаявшимся человеком.

Наконец граф, похоже, принял решение. Он повернулся к Мэттью и сказал:

— Найми этого человека.

Том заставил себя подавить подкативший к горлу крик радости. Он не мог поверить своим ушам. На губах Эллен засияла счастливая улыбка. «Ура!» — закричала Марта, которая не обладала сдержанностью взрослых.

Граф Бартоломео отвернулся и заговорил со стоявшим неподалеку рыцарем. Мэттью улыбнулся Тому.

— Вы сегодня обедали? — спросил он.

Том проглотил слюну. Он чуть не плакал от счастья.

— Нет еще.

— Я провожу вас на кухню.

С готовностью последовав за управляющим, они покинули зал и, пройдя по мосту, вернулись в нижний двор. Кухня представляла собой большую деревянную постройку, стоящую на каменном основании. Мэттью велел им подождать на улице. В воздухе висел сладковатый аромат: очевидно, пекли пирожные. У Тома потекли слюнки и от голода подвело живот.

Через минуту появился Мэттью, держа в руках кувшин с пивом, который он передал Тому.

— Сейчас вам вынесут хлеба и холодной свинины, — сказал он и ушел.

Том сделал глоток и протянул кувшин Эллен. Она дала немного Марте, попила сама и передала пиво Джеку. Прежде чем тот начал пить, Альфред попытался выхватить кувшин, но Джек отвернулся, держа его подальше от Альфреда. Тому не хотелось, чтобы между детьми разгорелась новая ссора, тем более сейчас, когда все складывалось так хорошо. Он уже было собрался вмешаться и тем самым нарушить свое правило не обращать внимания на ребячьи склоки, но тут Джек вдруг снова повернулся и покорно отдал кувшин Альфреду.

Тот, схватив сосуд, принялся жадно пить. Том, который сделал только глоток, думал, что кувшин пройдет по кругу еще разок, но Альфред, похоже, собрался осушить его. И в этот момент случилось нечто непонятное. Когда Альфред перевернул кувшин, чтобы прикончить последние капли пива, что-то, похожее на маленькую зверушку, упало ему на лицо.

Он заорал от испуга, бросил кувшин и, смахнув мохнатый комочек, отпрыгнул назад.

— Что это?! — завопил он. Непонятный предмет шлепнулся на землю. Побледнев и дрожа от омерзения, Альфред уставился на него.

Это был мертвый воробей.

Том поймал взгляд Эллен, и они оба посмотрели на Джека. Все было ясно: Джек взял у Эллен кувшин, затем на минуту отвернулся, словно стараясь увернуться от Альфреда, а затем с удивительной готовностью вдруг отдал его…

Сейчас он тихо-мирно стоял и смотрел на ошарашенного Альфреда. На его умном полудетском-полувзрослом лице играла чуть заметная улыбка.

* * *

Джек знал, что поплатится за это.

Альфред обязательно отомстит ему. Возможно, он ударит Джека в живот, когда остальные отвернутся. Это был его излюбленный удар, так как он очень болезненный и не оставляет следов. Джек уже несколько раз видел, как Альфред проделывал это с Мартой.

Но ради того, чтобы посмотреть, как завизжит перепуганный Альфред, когда мертвая птица упадет ему на физиономию, стоило стерпеть даже удар в живот.

Альфред ненавидел его. Дотоле это чувство было незнакомо Джеку. Мать всегда любила его, а других людей он просто не знал. Для враждебности у Альфреда не было никаких видимых причин. Казалось, точно так же он относился и к Марте. Он вечно ее щипал, таскал за волосы, толкал и с наслаждением ломал любую безделушку, которой она дорожила. Мать Джека видела это и не одобряла, но отец Альфреда, похоже, думал, что такое поведение абсолютно нормально, хотя сам он был человеком добрым и ласковым и, без сомнения, очень любил Марту, что одновременно и удручало, и трогало.