СтопХамка

Игорь Степанович показался ей слишком молодым для такой ответственной должности. Хотя она уже перестала чему-либо удивляться, помня, какое впечатление не так давно на нее произвел главный кадровик. Ну и начать нужно с биг-босса, который тоже внешне слабо соответствовал статусу, разве что лоском и степенью зажратости.

Разговаривал директор с ней довольно сухо и высокомерно, что Вите сразу не понравилось. А когда узнала, что будет какое-то время выполнять обязанности его секретаря, то и вовсе расстроилась. Вот уж к чему она точно не стремилась, так это сделать карьеру секретарши. И Манана Юрьевна, видно, что-то поняла по выражению ее лица, когда Вита выходила из кабинета.

– Должность эта временная, – успокаивала она. – Пока не пройдешь обучение. Мое мнение – что такую энергию, как у тебя, нельзя зарывать в бумагах, – подмигнула ей женщина. – Ну и улыбаться покупателям так тоже не все могут. Так что потерпи, дорогая.

Потерпит, куда деваться, а пока будет входить в курс дела.

Вечером, часа за два до окончания рабочего времени, Виктор Степанович велел ей заканчивать с работой и отправляться в кадры. Вита даже обрадовалась, что можно сбежать из душной приемной, покинуть которую она не рискнула даже в обед. А по пути в кадры умудрилась наспех перекусить в кафе.

– Заходи, Перепелкина, – махнул ей из-за монитора Федот и продолжил колотить по клавишам так, что удивительно, как они еще все не отлетели.

Вита скромно приземлилась на краешек стула и принялась терпеливо ждать, сама себе напоминая школьницу со сложенными на коленках руками.

– Фух! Замучила эта отчетность! – впечатал Федот пальцем последнюю клавишу и отъехал на крутящемся кресле от монитора. – Привет, героиня дня, – улыбнулся Вите.

– Это еще почему?

– Да потому что ждут тебя великие перемены, о которых ты даже не догадываешься, – важно изрек Федот, чем сильно напугал Виту.

– Какие еще перемены? – почувствовала она, как жалобно задрожал голос.

– Новая работа, интересная учеба, – принялся загибать Федот пальцы, – а главное – скорость и простор после всего.

А дальше Федот принялся посвящать Виту в подробности, и с каждым его словом ей казалось, что уходит все глубже в землю, словно кто-то вбивает ее туда кувалдой.

– Федот, родненький, скажи, что все это неправда! – взмолилась Вита, когда он закончил свой монолог.

В тот момент она забыла, что перед ней не ровесник или член их движения, а вышестоящий начальник. Впрочем, Федот и виду не подал, будто только так и могло быть.

– Правда, красавица, чистая! – торжественно произнес он.

– А я могу отказаться?

Вот тут Федот замялся и даже, кажется, покраснел.

– Можешь, конечно. Но я бы на твоем месте не стал торопиться, а все как следует обдумал. Дело в том, что в новом маркете ты тоже не сможешь остаться. Проведена уже кадровая перестановка.

– Черт! Но как же так?..

А ей-то казалось, что все складывается очень удачно. Как же она ошибалась! Судьба ей, оказывается, готовила испытания посерьезнее.

– А если я не справлюсь? – с надеждой заглянула она в глаза Федота, ожидая, что он пообещает ее вернуть на прежнее место – на теплый и уютный склад.

– Тебе придется доказать, что справишься. И, как ты понимаешь, учиться придется в нерабочее время – по вечерам и выходным. На курсы теории я тебя уже записал, но это для галочки, как ты понимаешь. Считай, что права у тебя уже в кармане. Кстати, а ты машину-то когда-нибудь водила? – вовремя поинтересовался.

Водила и умела делать это довольно хорошо. Папа учил ее рулить с детства. Но не на улицах же Москвы! Да и вот уже год не практиковалась. Пришлось в этом честно признаться.

– Так это все меняет! Значит, освоишься и привыкнешь к рулю быстро. Ладно, завтра и начнешь, – хлопнул ладонью по столу. – А сейчас топай домой и обдумай все как следует.

– И все же я не понимаю, – сделал Вита последнюю попытку. – Почему я?

– А вот это, Перепелкина, мы будем понимать вместе, – хохотнул Федот. – Потому что пока я понимаю не больше твоего.

Дурдом на выезде, честное слово! Именно с такими мыслями она покидала кабинет главного кадровика Колсаба.

Иван

Больницы Иван не любил всей душой. За тишину и стерильность, за бахилы и халаты, за чопорность и важность персонала… Да просто не любил, потому что не считал это место частью естественного обитания человека. Но, к сожалению, маму клали в больницу как минимум два раза в год, и дорогу сюда он знал хорошо.

Вот и сегодня отправился сюда сразу же после работы, потому что со счету сбился какой звонок за день она твердила, что все хорошо и беспокоиться не о чем. Она всегда уверяла, что чувствует себя замечательно, но беспокойство мешало работать – в такие моменты особенно остро осознаешь, насколько важны родные люди. Вот и Ирка – сестра – завтра обещала приехать с детьми. Так что дома у него хоть на время станет живо и шумно. Ивана это даже радовало, потому как в последнее время тишина одиночества и безжизненная атмосфера собственной квартиры камнем давили душу.