СтопХамка

Интересно, где его машина? И почему на этот раз она не видит танк на газоне? Проняло, что ли? Если так, то хоть чего-то она добилась.

Чем ближе становился подъезд, тем больше росла вероятность, что Колесников ее просто не заметит. Он был погружен в себя. Сидел, немного ссутулившись, и смотрел в землю.

Вита уже почти скрылась в подъезде, когда внезапная мысль заставила ее резко остановиться и поспешить к мужчине. Что, если с Полиной Матвеевной что-то случилось? От подобных предположений стало вообще дурно.

Маму Колесникова выписали в понедельник, как и обещали. Вчера вечером у Виты получилось ненадолго забежать к соседке. Чувствовала себя та хорошо, жаль поговорить толком не получилось – торопилась в автошколу. Что, если ночью ей опять стало плохо? Но почему тетя Катя тогда ничего не сообщила?..

В общем, пока добежала до лавочки, успела себя накрутить по полной.

– Что-то с Полиной Матвеевной? – выпалила, забыв про приветствие и, кажется, напугав Колесникова.

Он вздрогнул и уставился на нее невидящими глазами, в которых очень медленно проступало понимание. Да что же с ним такое?! И что случилось? Вите стало еще страшнее. В ногах родилась слабость, и она невольно опустилась рядом с ним на лавку.

– С мамой? – как-то странно опять посмотрел он на нее.

– Ну да… – голос Виты невольно дрогнул и захотелось встряхнуть этого мужчину, что сидел рядом и тормозил по страшному.

– С мамой все хорошо.

Тут она совсем растерялась, не понимая, что тогда могло случиться. Да и отчего-то смотреть на этого мужчину становилось страшно. Он словно выключился изнутри, перестав реагировать на любые внешние раздражители. В душе невольно родилась жалость, как бывает, когда сталкиваешься с чужим горем. И Вита не знала, что со всем этим делать.

– А почему ты тут? – обвела она глазами двор.

– Просто… – сделал он слабое движение плечами.

– Да что с тобой?! – не выдержала и повысила голос Вита. – Случилось что? Что-то с машиной? – задала совсем неуместный вопрос, снова посмотрев на пустующий газон.

Но ей было все равно, что говорить сейчас или делать – каким-то образом нужно было заставить Колесникова ожить.

– С ней тоже все в порядке. Она на парковке, за домом.

Блин! Даже так?

– Повторяю свой вопрос – ты что тут делаешь?

– Не знаю, – одарил он ее очередным бессмысленным взглядом.

Так. Света на работе. Дома, конечно, шаром покати, да еще и легкий бардак. Но и оставить его тут в таком состоянии она не может. Теперь ей понятно, что стряслось что-то серьезное. Скорее всего, ему просто нужно высказаться, ну а она согласна на время стать для него «свободными ушами», хоть он и не заслужил этого.

– Пошли, – кивнула она на свой подъезд.

– Куда?

– Пошли, сказала. Узнаешь… – схватила его за руку и заставила встать с лавки.

А потом повела безропотного, как ребенка, за собой. Сейчас нужно на время забыть, что он бывший хам и ее начальник, который, возможно, пытается выжить ее с работы. Людям нужно помогать, когда они в том нуждаются. А ему нужна помощь – с каждой секундой Вита убеждалась в этом все сильнее. Возможно, даже помощь профессионала – тут она не была уверена, конечно, но на начальных порах и ее дилетантская сгодится.

– Иди на кухню и по сторонам не смотри, – завела она Колесникова в их со Светой квартиру. – Тут легкий беспорядок, – бросила взгляд по сторонам.

Ну не легкий, ладно. Но они же с подругой торопились с утра, вот и пораскидали все. На кухне гора немытой посуды, но и на это плевать. Она его сюда не на чистоту привела любоваться.

– Почему-то я не удивлен.

Ну слава богу, оттаивает, раз в голосе появился сарказм. Сейчас она обрадовалась даже таким эмоциям.

Быстро собрав разбросанные вещи хотя бы в коридоре, Вита пару раз глубоко вздохнула и выдохнула и уверенной поступью двинулась на кухню. Колесникова нашла замершем на табурете и смотрящем в окно. Так, кажется, он впал в новый транс за те несколько минут, что находился один.

– Чай или кофе будешь? – вежливо поинтересовалась, ломая голову, что спросить или сделать, как растормошить его.

– Нет, спасибо, – отозвался, не поворачиваясь.

– Ну тогда рассказывай, – опустилась она на соседний табурет.

– Что? – повернулся он к ней, и в глазах его Вита прочитала неприкрытую боль, от которой самой стало плохо, а по спине пробежал холодок.

– Ну… почему такой? Почему сидел во дворе, на лавке, и не пошел к маме?.. Я же вижу, что случилось что-то серьезное.

– И зачем тебе чужие проблемы? – слабо улыбнулся он, но и это получилось у него щемяще грустно.

– Это нужно не мне, а тебе. Порой достаточно выговориться, чтобы стало легче, поверь.

Вита знала, что говорит – в себе держать не умела ничего, что доставляло хоть малейшее расстройство. Ей всегда требовалось выговориться, и сразу же становилось легче.

Колесников смотрел на нее какое-то время, и она видела, как меняются его глаза, как исчезает из них отрешенность и потерянность. Они не стали веселее, но сейчас ими на нее смотрел живой человек, а не замороженный кусочек плоти.

– Да рассказывать и нечего, кроме того, что я виновен в смерти человека, женщины…