От тринадцатиэтажного здания главного корпуса к разношерстной компании стремительно приближалась молодая женщина. Длинные волосы цвета пшеницы скользили по плечам и рукам, словно легкая накидка, блузка оттенка лайма без рукавов и с кружевами на плечах облегала стройный стан, узкая белая юбка ничуть не сковывала движение, высокие каблучки отстукивали на плитках угрожающий ритм.
— Линси! Шарора! — Женщина остановилась прямо перед Ровеном, широко, насколько позволял подол юбки, расставив ноги и уперев руки в подтянутые бока. — Кто бы сомневался, что первый мой вой в новом учебном году будет направлен против стартового состава чарбольной команды Сириуса.
— Уточненьице. — Из-за плеча морщащегося Ровена застенчиво выглянул Роксан. — На наличие стартового состава можно внимание не акцентировать, так как запасных игроков у нас как не было, так и нет.
— Весьма ценное уточнение, — как-то слишком радостно отметила женщина, поправляя тонкую красную оправу очков на курносом носике. — Полагаю, в новом году проблема будет устранена.
— Правда? — Почему-то Роксан не выглядел особо счастливым от услышанного. Напротив, чем больше женщина смотрела на него, тем сильнее съеживалась крепкая фигура дикого кота.
— И что это мы тут делали? — сладко пропела женщина, молниеносно охватив взглядом всю обстановку в целом. Не укрылись от ее внимания ни заскучавший без движения апельсиновый мячик, ни открытые двери здания с колоннами. — Ох как славненько-то. Взломали замочек? Утютю, мулипусечки. Прям-таки и хочется вас по головкам погладить... булавой.
— Это случайность, — позволил себе вякнуть Роксан.
— А что еще тут у нас? — Проигнорировав реплику парня-кота, женщина потерла ручки, словно предвкушая какую-то занимательную потеху. — И в мячик-то успели поиграть. Ай молодцы. Без меточек Стопроцентными направо и налево раскидывались. Умнички мои. А что за запашочек? — Аркаша похолодела, когда стекла очков обратились к ней. — Чья-то не до конца поджаренная шевелюрка.
— Э… Аркадия Теньковская, — на всякий случай представилась девушка.
— Луми Фасцу, — поддержал общую манерность снежный юноша.
— Первый курс. — Женщина кивнула каким-то своим мыслям, а затем, едва не создав искры от скользнувших по плитке каблуков, развернулась всем телом к Роксану и Ровену и гаркнула: — Первокурсников поджаривать удумали?!
Алые глаза демона гневно сверкнули.
— Отвали, карга!
— Что, Шарора, борзый за лето стал? — Женщина восторженно цокнула языком. — Ну, ничего, Карина Борзая на тебя управу-то найдет. Мигом всю дерзость выдавит. Как премерзкий прыщ.
С этими словами женщина ухватилась за ухо демона, попутно зацепив и едва не вырвав пару малиновых прядей, и дернула вниз, заставляя юношу согнуть спину. Ровен зашипел от боли, но попытки вырваться не предпринял. Роксан испуганно ойкнул и вцепился в собственные человеческие уши, видимо, опасаясь, что и его постигнет та же участь. Через секунду он растерянно переместил руки на вторую пару ушей.
— Где Рюпей? — Карина небрежно взлохматила свободной рукой малиновые волосы пленника и еще более строго продолжила допрос: — Ваш капитан?
— Понятия не имею, где носит Грегори. Может, там, где стерильно чисто и все до мерзостности правильно организовано. — Ровен чертыхнулся, когда Карина усилила хватку, впившись в его ухо ярко алыми ногтями. — Мне, честно говоря, на него начхать, карга.
Карина Борзая вздохнула и, поманив Роксана, пошла в сторону тринадцатиэтажки, таща за собой Ровена, как собачку на поводке. Разогнуться она ему так и не позволила.
Несмело улыбнувшись Аркаше, Роксан устремился следом.
— Какой пример вы подаете первокурсникам? — донеслось до девушки. — Будете у меня загоны с нюхачами чистить. Без щеток!
— Только не это! — огласил округу панический вопль Роксана.
Аркаша с трудом проглотила накопившуюся во рту слюну.
«Что за звери эти нюхачи? Похоже, не слишком приятные. И кто эта Карина Борзая?»
А еще Теньковская про себя тихонечко торжествовала. Кто ж знал, что ее многострадальные волосы будут отомщены так скоро.
«Момо, гад ты последний! Чтоб тебе все патлы повыдергивали!»
Глава 6. Соседство мечты?
Мой полый мир устроен по-другому
И в хрупкости своей затмит хрусталь,
Я ключ от двери не отдам чужому,
Чтоб не проникла в пустоту печаль.
Привыкла я, режь по живому
И в злобе острые клыки оскаль,
И мою сущность по-простому
Словами понасмешливей ужаль.
Однако ты настроен по-иному,
На гниль мою наносишь ты сусаль,
И улыбаясь лживому созданию такому,
Ты молвишь безмятежно ««мне не жаль»...