Сторан

Я перевел взгляд на девушку. У нее довольно миленькое личико в обрамлении копны каштановых волос. В зеленых глазах застыл вопрос. Пухлые губки чуть приоткрыты. Сколько же ей лет, если старшему брату пятнадцать? Впрочем, и мне в этом теле тоже пятнадцать. Эх, так и не расспросил товарищей о подробностях местных амурных дел. Что вот мне сейчас делать? Пригласить ее зайти? А вдруг после этого буду обязан на ней жениться? Феина конечно же очень даже на мой вкус симпатичная. И к слегка непропорционально вытянутым телам местных жителей, отчего их ноги кажутся короче, я уже привык. Но вот так сразу жениться не готов. К тому же, как утверждали товарищи, через год мы собирались податься в местную армию. Почему, кстати, через год? Может свинтить сейчас, пока незаметно для самого себя не женился? Или здесь берут в армию только с шестнадцати? И почему местные женщины носят такие мешковатые платья, скрывающие фигуру? Вдруг у них грудей, как и рук, четыре? Хотя нет. У меня же на груди всего два соска.

— Леег, что такого ты увидел на моей груди?

— А?. Ой, Феина, извини, я задумался. А куда делся Боат?

— Боат? Он же сказал, что пошел по какому-то делу к Вааку. На обратном пути зайдет за мной. Ой, Леег, летун дотронулся до моей руки хоботом. А почему у него так странно мигают глаза? А он не убежит? А правда, что ты прыгнул на него сверху, чтобы поймать? А Боат сказал, что ты хочешь сделать повозку на колесах и заставить летуна возить ее. Правда? Леег, почему ты так странно на меня смотришь?

— Извини, — снова повторил я, совершенно сбитый с толку градом вопросов.

Интересно, как мой предшественник справлялся с этой болтушкой.

— Леег, ты не рад меня видеть?

— Конечно рад. Но… Понимаешь, Феина, я еще не совсем пришел в себя после болезни. А тут еще ударился головой, когда прыгал на летуна.

— Бедненький, — девушка приподнялась на цыпочках и погладила меня по голове.

— В общем, Боат прав, я практически ничего не помню. Извини, Феина, но я не помню и тебя тоже. А твое имя запомнил из разговора с Боатом, — выпалил на одном дыхании и, видя, как зеленые глаза мутнеют от заполнивших их слез, поспешил добавить: — Но я буду очень рад, если ты поможешь мне вспомнить хотя бы часть из прошлой жизни. Ты не представляешь, как тяжело чувствовать себя словно чужим в этом мире. Ведь ты не откажешься мне помочь?

— Бедненький Леег, — из глаз Феины все же сорвались слезинки. Она схватила нежными ручками мои ладошки и произнесла сквозь слезы: — Я обязательно помогу тебе все вспомнить. Все-все-все.

— Спасибо, Феина. Завтра или в другой день, когда выдастся свободная минута, и я не буду валиться с ног от усталости после изнуряющих тренировок, мы обязательно встретимся, и тогда с радостью воспользуюсь твоей помощью. А сейчас вытри слезы. Не хочу, чтобы Боат увидел тебя заплаканной и решил, что я тебя обидел.

— О каких изнуряющих тренировках ты говоришь?

— Разве брат тебе не рассказывал? Нет? Вместе с памятью я потерял и все положенные мужчине навыки. А ведь мы с друзьями решили избрать путь воина. Поэтому за этот год, я должен постичь все то, чему прежде обучался пятнадцать лет.

— Бедненький. Теперь я припоминаю, Боат что-то говорил.

— А вот, кстати, и он идет, — выдохнул я с облегчением, заметив приближающегося друга.

Тот опять строил рожи, задирая брови, будто спрашивая о чем-то. Но когда сестра оглянулась, придал лицу серьезный вид.

— Ты идешь домой, или останешься у Леега? — спросил он Феину, повергнув этим вопросом меня в шок.

— Прекрати паясничать, Боат. Как я могу остаться? — покраснев, ответила девушка, и я облегченно выдохнул.

* * *

На следующий день я спросил у товарищей:

— Почему нужно ждать год, чтобы отправиться по пути воина?

— Мы же тебе уже объясняли, — удивился Боат, уворачиваясь от Мизгиря и перекидывая Ваалу плод клода (аналога земной картошки). — Только в День Определения Пути жрецы благословляют стора на выбранный путь. Этот день будет ровно через год после Дня Совершеннолетия и возвращения семян зуха.

— А без их благословления никак?

— Можно и без благословления. Но тогда не сможешь вернуться в родное селение.

— Почему?

— Не знаю, — пожал плечами товарищ. — Знаю, что не сможешь, и все.

— Но ты же и так не собираешься возвращаться?

Боат на некоторое время задумался и, наконец, ответил:

— Но не отправляться же мне одному? Кто тогда присмотрит за вами через год?

Поймав в свою очередь плод клода, я отдал его разыгравшемуся пауку и, не обращая внимания на требовательный писк, направился к куче заготовленного материала. Игра игрой, а будку строить надо.