Сторрам

За столами озабоченно зашумели. Гаор уже знал, что раз или два в год Гархем, а то и сам Сторрам заявляются в спальни, всё смотрят, всюду суют нос, но к их проверкам особо не готовились, потому что они были всегда внезапными, а раз Старшему велено так подготовиться, то значит, точно из Рабского Ведомства припрутся.

– Придётся тебе, Рыжий, рукомесло своё прикрыть, – язвительно сказал Зуда.

– А тебе что за беда? – ответил Гаор, приканчивая кашу.

– А ты мне по хрену!

– А ты мне…!

Ответ Гаора был одобрен дружным ржанием.

Полгода после того случая Зуда был тихим и никого не задевал, а теперь опять осмелел и на пару с Булдырём цеплялся то к одному, то к другому. Относились все к этому спокойно: у каждого своей придури найдётся. Рыжий вон то отжимается, то крутится, то ещё что удумает, Ворон молчком всё, Махотка как из-под руки Рыжего удерёт, так от девок за уши не оттащишь…

– От девок за другое оттаскивать надо!

Снова все дружно грохнули и встали из-за стола, благодаря матерей.

В гараже главный механик, как обычно, проходя мимо него и не глядя, велел ему заняться хозяйской легковушкой. Личный шофер Сторрама, тот самый парень, что избил его тогда на стоянке у Рабского Ведомства, теперь не вмешивался, но торчал над душой, ему, видите ли, надо лично убедиться, насколько всё правильно и тщательно будет сделано. Помогавший Гаору Махотка сразу стал жутко неловким и уже примерялся случайно плеснуть на пол масла из канистры, чтобы голозадый поскользнулся и убрался. Но тут шофёра позвали остальные водители: им шестого в «костяшки» не хватало. И Гаор шёпотом отругал Махотку.

– Дурень, нам самим же скользко б стало.

Махотка вздохнул.

– А как надо было?

– Никак, – сердито ответил Гаор, – ты на дворе работáешь, на тебя ворона смотрит, тебя волнует?

– Не-а, – ухмыльнулся Махотка, – мне она по хрену.

– А здесь нет? – язвительно спросил Гаор.

И Махотка тихо заржал.

– Ага, что лягва, что ворона, человеку они по хрену. Так, Рыжий?

Гаор, изобразив, что влепляет Махотке подзатыльник, взъерошил тому волосы на затылке. Для него самого только сейчас, в этом разговоре, в неожиданно точной фразе Махотки открылось, что лягвы – не люди, и потому что бы с ним они не делали, ему это не в обиду, не в стыд и не в укор. Не обижался же он на айгринов, засыпавших его и остальных бомбами, стрелявших по нему. Те были враги, нелюди, так и эти не лучше. Клювач ведь потому так и вызверился на него за кабель, что посчитал, что он вздумал тем подыгрывать…

…Вечернее построение, пересчёт, обыск, запуск, и всё: можно по-вольному. Он думал, что с Клювачом придётся разбираться после ужина, но на него обрушились сразу, едва он вбежал в спальню, и не один Клювач.

– Ты чо, Рыжий, ошалел?!

– Ты на хрена эту пакость приволок?!

– Тебе чо, велено было?!

– Да ещё сам выпросил!

– Мы ж тебя за такое!

Самое удивительное, что в этом общем многоголосом, щедро пересыпанном руганью осуждении участвовал и Ворон.

– Да вы что, мужики? – попробовал он отбиться, – не знаете, что это?

– Мы-то знаем, а вот ты знашь?!

– Кабель это, телефонный. Вы что телефона не видели?

– Ты ещё и издеваешься? – вспылил вдруг Ворон. – А то ты его на себе ни разу не пробовал?!

– Чего?! – опешил он.

– То самое! – заорал на него Ворон.

Закончить Ворону не дала Мать, пришедшая узнать, чего это мужики ужинать не идут.

– Дурак ты, Рыжий, – вздохнула она, узнав из-за чего шум, – ну да ладноть, лопать идите, потом ему накостыляете.

Последние слова Матери заставили его поёжиться. Если каждый даст ему как самое малое разá, то сотни ударов ни одна шея не выдержит. Но за едой все малость успокоились, и, вернувшись в спальню, объяснили ему уже спокойно, что такими кабелями порют, когда хотят намертво уделать, чтоб сразу из-под порки да в «печку», а что он в рундуке в гараже лежал, так то, значит, берегли до нужды в таком, а…

– Душат ещё ими.

– Ну да, видал такое, до полного сумления, а потом что хошь с мужиком там, али парнем творят.

– А ещё, – у Ворона вдруг задрожали руки, в которых он вертел сигарету, – ещё его к аккумулятору подсоединяют, а другие концы тебе по телу, и водой полить могут, для пущей электропроводности.

Ворон порывисто закурил, словно совсем забыв, что в спальне курить нельзя, только в умывалке. Старший мягко похлопал Ворона по спине, одновременно и успокаивая, и направляя в умывалку, и сурово спросил:

– Понял, Рыжий?

– Понял, – кивнул он, уже успокоившись и зная, как ответит. – Я об этом не знал и в голове не держал, это раз, а когда я над ним порабóтаю, его уже ни подо что такое не приспособишь, это два.

– А ты его подо что взял? – уже вполне мирно и заинтересованно спросил Мастак.

– Увидишь, – озорно ответил он…