Стоунхендж. Загадки мегалитов

Вместе с тем для существования гипотезы инвазии имелось достаточно оснований. В конце концов, в пределах исторических времен Британия действительно пережила несколько крупных нашествий плюс ряд более мелких инфильтраций, поэтому была причина считать, что и в доисторические времена Британия также пережила ряд аналогичных вторжений. Крайнюю, гипертрофированную точку зрения на возникновение культуры Британии в 1920-х годах заменил более трезвый и модифицированный диффузионизм Гордона Чайлда с его тематикой «просветительского влияния восточной цивилизации на европейское варварство», но и тут просматривались оттенки старых идей. Типичными для такой видоизмененной старой точки зрения были высказывания Дж.Ф. Стоуна (1958) касательно последних фаз строительства Стоунхенджа: «...я полагаю, нам следует поискать в исконных цивилизациях Средиземноморья то вдохновение, которое могло привести к фактическому строительству этого мегалита под руководством и контролем некоего мастера или миссии из данного региона». Точку зрения самого Стоуна несомненно подкрепили находки изображений топора в Стоунхендже в 1953 году

[24].

В 1960-х годах доводы плотно обосновавшихся сторонников инвазии стали подвергаться серьезному сомнению. Это совпало с зарождением так называемой Новой археологии, которую другие называли «новым мышлением» или «новым словом в археологии». Новая археология, подобно новой геологии и всем другим новым «логиям», явилась следствием разработки и широкого применения новых научных методов и технологий после Второй мировой войны. Это повлекло за собой небольшую революцию во всей сфере научной методологии. В частности, огромный успех Международного геофизического года (1957/58) привел к возникновению междисциплинарного подхода к естественным наукам и определил модель будущего научного сотрудничества. В начале 1960-х годов британская археология начала двигаться в ногу со временем.

Своим возникновением Новая археология во многом обязана новой науке радиоуглеродного датирования. Никакой другой новый научный инструмент не повлиял так значительно на археологию – по общему мнению, он внес самый большой вклад в археологию со времен разработки стратиграфических методов ранней новой геологии 1780 – 1830 годов.

Радиоактивный изотоп углерода был открыт в 1930-х годах. Этот материал имеет атомный вес 14, вместо обычного углеродного 12, и по этой причине его назвали углерод-14 (C₁₄

). Первым этот изотоп открыл в природе В.Ф. Либби, американский ядерный химик. Либби знал, что космические лучи, бомбардирующие верхний слой атмосферы, производят большое число нейтронов, а когда они сталкиваются с атомами азота в атмосфере, некоторые из них преобразуются в радиоактивный углерод. Либби считал, что радиоактивный углерод в соединении с кислородом создает диоксид углерода, который распространяется по всей атмосфере. Растения абсорбируют диоксид углерода в процессе фотосинтеза. В свою очередь, животные и люди поглощают эти растения, и в результате этот радиоактивный углерод откладывается во всех их тканях.

Но что же происходит с радиоактивным углеродом, когда живой организм умирает? Либби обнаружил, что то, что накопилось в тканях, после смерти начинает постепенно убывать. На самом деле атом углерода-14 нестабильный, он выпускает свои отрицательно заряженные электроны и превращается в стабильный азот.

Найденное Либби значение его распада указывало на «период полураспада» в 5568 лет. За этот период половина радиоактивного углерода в любых тканях исчезает. Оставшаяся половина распадается в течение следующих 5568 лет, и остается лишь четверть от исходного количества. Впоследствии этот распад продолжается, пока весь радиоактивный углерод не исчезнет (за 70 000 лет или более). Тогда Либби понял, что путем определения количества радиоактивности, оставшейся в любой точке, и сравнения этого количества со стандартной шкалой, основанной на радиоактивности современного углерода, можно определить возраст хозяина этого вещества. Так был изобретен метод радиоуглеродного датирования (датирование C₁₄).