Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Однако дьявольские ассоциации были уместны прежде всего когда человеческую фигуру скрещивали с агрессивным хищником, а среди гибридов, населяющих поля рукописей, встречается множество безобидных существ, которые скорее не страшны, а смешны. Как смешно любое сочетание несочетаемого — например, епископ с телом улитки, торжественно раздающий благословения. Историки порой называют гибридов-клириков «карикатурами» и видят в них насмешку над духовенством со стороны светской аристократии либо отголоски каких-то раздоров внутри самой церкви. Ведь рукописи, населенные такими созданиями, заказывали не только знатные миряне, но и сами клирики.

70. Капитель колонны из церкви Сен-Пьер в Шовиньи (Франция), начало XII в.

«Грифон» с человеческой головой и человеческой ладонью на конце хвоста. Его тело спроецировано на две плоскости капители, так что кажется, будто перед нами два зверя, увенчанных одной головой.

Если так, то хочется выяснить, что за конфликты: между клиром и миром, между епископами и монахами, между старыми монашескими орденами, как бенедиктинцы, и новыми нищенствующими братствами, — могли скрываться за этими образами. Почему, скажем, в одной Псалтири большинство гибридов одето в рясы доминиканцев и францисканцев, а монструозных епископов и священников почти не встретишь — не потому ли, что заказчик рукописи был связан с белым духовенством, а оно зачастую не жаловало последователей свв. Франциска и Доминика? Те переманивали у приходских церквей паству с ее пожертвованиями, заполонили университеты, взяли на себя функции инквизиторов и вообще вошли в слишком большую силу. Или, скажем, в рукописях XIV в. гибриды в папских тиарах могли быть отголосками жестокой вражды между светскими государями и понтификами: французским королем Филиппом IV Красивым (1285–1314) и папой Бонифацием VIII (1294–1303), императором Людовиком IV Баварским (1328–1347) и папой Иоанном XXII (1316–1334). Однако такие попытки привязать маргиналии к актуальной повестке дня чаще всего остаются догадками. Во многих манускриптах иллюминаторы не щадят ни клириков, ни рыцарей, ни белое духовенство, ни черное, а о том, кто — заказчик, мастер, какие-то «консультанты»? — придумывал, какими гибридами расцветить поля, мы, увы, почти ничего не знаем.

71. Роман о Фовеле. Париж (Франция), 1316 г.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. 146. Fol. 2v

Адам и Ева после грехопадения

Изображения епископов с драконьими хвостами или монахинь с хищными лапами вполне могли высмеивать клириков. Однако в мире маргиналий гибридизации подвластны все — даже святые (72), а порой и сам Христос (73), и тут заподозрить пародию уже гораздо труднее. Откроем одну итальянскую Библию, созданную в середине XIII в. (74) На иллюстрации к 97-му псалму («Воспойте Господу новую песнь…») две группы нищенствующих братьев, доминиканцы и францисканцы, поют псалмы. Поскольку эта рукопись была создана для последователей св. Доминика, Христос развернут именно к ним. На многих листах по нижнему полю изображены библейские сценки, вписанные, словно в раму, в растительные завитки. Кое-где в них вплетаются тела драконов и других фантастических существ. Здесь же из побега вырастает фигура Спасителя — его синий гиматий (плащ, накинутый поверх белой туники) незаметно переходит в стебель. Все в этой сцене предельно чинно, и ничто: ни жесты Христа, ни вид певчих — не говорит о том, чтобы кто-то стремился высмеять богослужение или тем более самого Спасителя. Попадая в пространство маргиналий, персонажи (не исключая Богочеловека) начинали играть по его правилам и порой вплетались в декор. Никому бы не пришло в голову изобразить «растительного» Христа в апсиде над алтарем — это была бы невидаль, близкая к святотатству. Среди маргиналий — другое дело. Каждое изображение живет по своим законам.

72. Маастрихтский Часослов. Льеж (Бельгия), первая четверть XIV в.London. British Library. Ms. Stowe 17. Fol. 59v