Страдания среднего возраста (СИ)

— Это ещё ничего. А вот я в купальнике оказалась похожа на беременную, и мне предложили отдельную дорожку, поспокойнее!

Викуся загнулась от хохота.

— А потом в кафе нас застукала наша диетолог и отбирала прямо из рук гамбургеры, а Тарик плакал. Ей богу, плакал, как маленький, и не хотел отдавать.

Викуся почти рыдала, а я тихонько оглянулась в поисках хлеба.

— Э-э, — отобрал кусок Генка, — худеть так худеть! Не жульничай! Не жуй!

Да что б ему!

— Да что б тебе!

— Вот и мне! — и Генка намазал хлеб маслом, — а тебе ШИШ. А шпионам хлебную пайку не положено, а то в тайные люки не пролезут, — и он заржал…

***

Год, полный лишений и треволнений, подходил к концу. Наши малыши встали на ножки, а я вписалась в «Алую даму», шикарное платье, копия модели известного дизайнера. Тарик привык к овощам и утренним пробежкам по посёлку между домами бывших жён. Он почти не похудел, но стал снова весёлым и щедрым. Мой сорок третий день рождения мы отметили с ним вдвоём, без Викуси, и даже не упали на пол в ресторане. Вернувшись в посёлок, он не ушёл домой, а остался у меня. Ночью я спустилась на кухню за водой.

Напившись воды, я прислушалась. Какой-то подозрительный скребущий душу звук доносился из-под стола. Я наклонилась вниз и уставилась в глаза крупной мыши, стоявшей на задних лапах с орехом в передних.

Я завизжала и мгновенно оказалась на столе. С лестницы послышался слоновий топот, и в кухню ворвался Тарик в майке без трусов с утюгом в руке.

— Дорогая! Что случилось?! А-а-а! — и Тарик оказался около меня, метнув в убегающую тварь утюгом.

— Ты ч-чего? — заикаясь, спросила я, — ты же должен меня спасать!

— С д-детства ненавижу грызунов, — ответил Тарик, — но я же её прогнал.

Мы переглянулись и улыбнулись.

— Иди ко мне, — он притянул меня к себе.

— Тарик, давай спустимся, а то под нами стол проломится.

— Давай.

Он первым спустился на пол и протянул руки.

— Давай! Иди сюда.

Я шагнула и поскользнулась на воде, которую сама же разлила. И тут же снова испытала ощущение полёта. Открыв зажмуренные от страха глаза, я увидела, что Тарик держит меня на руках!

— Осторожно, дорогая, — и он поставил меня на пол.

— Таричек! — восхищённо прошептала я.

— Что?

— Ты же меня поймал! И удержал!

— Я всегда тебя удержу, ангел мой, и теперь уже навсегда!

Тарик прижал меня к себе, и я почувствовала, что тренировки не прошли даром, и он окреп во всех смыслах.

— Таричек!

— Ликуся!

Ночь начала бледнеть со стыда, но мы с Тариком остались в жаркой тьме…

***

— Я-таки безумно рад за тебя, Тарик, но, дружище, я сбился со счёта, какой это уже твой бракованный брак?

— Четвёртый, Яша. Официальный брак четвёртый. И он не будет бракованным, я знаю.

— Я тоже знаю, Тарик, потому что я-таки получил на день рождения запонки с бриллиантами.

— Носи на здоровье, Яша.

— И ты будь здоров, Тарик. Я, кстати, слышал, что твоя дама здорово печётся о твоём здоровом образе жизни.

— Да, верно. Лика снова вдохнула в меня жизнь, стала моим вторым дыханием. Жду тебя на свадьбе, Яша. И кольца не забудь!

— Яков Малевич не забывает таких вещей! Увидимся, жених.

— До встречи, Яша…

***

К августу Олечка получила свободу и квартиру, а я оказалась навсегда прикованной к Тарику брачными узами. Мы скрепили обещания кольцами изумительной красоты, внутри которых были выгравированы наши имена. На свадебной фотографии мы держали на коленях внуков и светились от счастья…