Страдания судьбы

Открытие с грохотом двери, как всегда был ножом на сердце. Потому что, его сейчас снова будут вызывать на допрос. В кабинете следователя снова этот франт рыжий парень будет ждать. Не начиная говорить пьёт свой кофе, снова и снова будет курить сигарету, впереди лежащие все бумаги несколько раз рассмотрит, будет читать. То начнёт улыбаться, то нахмуриться. Иногда посвистывает, проходит время, он смотрит на него из под полы, на Яхяходжаева. Когда он совсем устаёт, неожиданно говорит:

– Как твои дела? – начинает речь.

Неожиданные вопросы задаёт беспрерывно и нагружает. Когда кричит, когда говорит мягко, улыбаясь в лицо в сотни раз меняет выражение лица. Сегодня тоже самое: Огромные два глаза смотрят на него нагло не отрываясь. Друг за другом курящей сигареты следователя настоящая цель любым способом его испугать, унижать, ослабить нервы или издеваться.

Когда на лице Яхяходжаева появляется следы страдания он сразу это чувствует, его глаза загораются от радости как будто он попал в цель. К несчастью, нервы Яхяходжаева потрепались окончательно, внутреннее напряжение почти каждую минуту на лице отражалось. Оказать давление для следователя на Яхяходжаева было обычным делом. На его лице отражающиеся вещи Дергачёв читал как букварь очень легко.

Сегодня тоже он одет как всегда. Аппетит видно у него хороший. Как он сидит с удовольствием это видно. Сейчас он какой выкинет сюрприз?

– Садись Яхяходжаев! – сказал он.

Сегодня он допрос начал без угрозы. Обычно , он чтобы в сердце Яхяходжаева бросит волнение он говорил одну вещь, пока у заключенного выходил холодный пот и дрожал он смотрел на него с удовольствием пока у него проходил дрожь. Пока с рук и ног этого заключенного покидала душа. Ждал и неожиданно начинал допрос. А вот сейчас начал разговор без всяких угроз.

– Ты кому ещё давал взятки с самого начала, рассказывай?

– Я же всё рассказывал!

– Не всё говорил. Большим чиновникам давал взятки. Лучше ты сам расскажи. Иначе я сам расскажу тебе. Тогда тебе будет плохо.

Яхяходжаев начал думать. Его память как и сам еле еле дышал. Раньше мысли в его голове кипели.

– Я не помню, – сказал наконец-то.

– Если так мы тебе напомним.

Он с концами ног стучал пол. Сначала немного времени сидел молча. После посмотрел на глаза Яхяходжаева, головой покачал:

– Ай, яй, яй! – сказал, Яхяходжаев свои глаза увёл от него. Молча смотрел на землю, о чём-то начал говорить. Вдруг он пришёл в себя.

– Вспомнил, – сказал он.

– А ну-ка скажи?

– Я давал Хакимову один раз взятку.

– Сколько?

– Двадцать пять тысяч рублей

– Сколько? – вдруг сказал следователь.

– Ты лично давал ему?

– Нет через Муйдин бува давал.

Яхяходжаева без рассуждения сказанные слова для следователя была «большой добычей». Он хотел поймать совсем другого человека, но вместо него была поймана неожиданно большая акула. Но, он не выдавая себя, продолжил допрос:

– Ну, ладно мы этого знаем, ты кроме этого давал взятку Эралиеву. Ты помнишь?

– Нет. Он не брал взятку. Я никогда ему не давал взятку.

– Ты давал. Может быть тебе напомнить?!

Дергачёв встал со своего места, кулаком по столу сильно ударил. Со злостью сказал:

– Я с тебя сниму шкуру! Проклятый головастик! Давал! Об этом все знают. Попробуй скажи нет! Он же сам признался в этом!

У Яхяходжаева перед ним как будто что-то взорвалось. Он испугался. Он снова начал думать: «Как я могу говорить, что это же будет настоящим обманом».

– Не помню…

– Мы его давно посадили. Он сам признался. Сейчас мы тебе устроим свидание с ним. В таком случае тебе будет хуже, понял?!

– Он тоже в тюрьме, да? – от удивления его глаза расширились.

– Да, вспомни, вспомни. По его словам, когда он уезжал в санаторий, ему ты давал тысячу рублей взятки.

– Да вспомнил.

– Вот это другое дело. Давай подписывайся.

***

«Полное доверие на одну вещь, человека во многих случаях заблуждает».

В комнате прокурора вилоята Жахонгирова, начальник управления внутренних дел полковник милиции Уринбоев и заведующий отделом администрации Сохибов сидели. Потому что никто из них не смел говорить ни одно слово. Потому что настроение у Габриеляна плохое, одно произнесенное слово не так, может испортить всё.

– Да-а – сказал он посмотрев на всех упорно, из свёрнутых бровей одна сторона поднялся к верху высоко, лицо приняло страшный вид. Он бросая яд, специально делая ударения на свои слова, один к одному начал говорить.

– У нас во вилояте есть и прокурор и милиция. Штаты тоже полные. Под ним сколько хотят есть автомобили, рядом есть шофёр, всё им на их тень делают поклоны. Это так?! Что не хватает?! Ну, а дело?! Нет дела. Есть такой человечек Эралиев, в одно время был прокурором Коканда. К нему на шею повесили обвинение, этому взяточнику, но вы не можете сказать одно слово. Вы знаете о нём всё, но вы не признаётесь. Что! От него вы или боитесь или он ваш язык закрыл?

Он с вопросительным взором посмотрел на прокурора вилоята. По его взгляду чувствовалось: «Что теперь будет. Ты сможешь свалить Эралиева» – хотел сказать.

– Геннадий Лазаревич, мы сейчас же всё что мы можем сделать, мы сделаем, – сказал Жахонгиров.