Страга Севера

– Это было ритуальное убийство, – объяснила Дара. – Но кощеи не были уверены, что Зелва – Страга Запада, и потому использовали аккорд, задушили сразу семь человек. Они мстили за какого-то кощея, погибшего на Урале.

– Его имя – Джонован Фрич, – сказал Мамонт. – Он отец этого… гиперсексуального наследника.

– Понимаю, – сдержанно проронила она. – Жаль, что ты не позволяешь исполнить мне свой урок! Я бы его исполнила…

– Нет! – оборвал Мамонт. – И больше ни слова об этом!

Дара дотронулась до его щеки, погладила пальцами висок, – он вдруг ощутил, что привычно ледяная рука ее стала горячей. Потребовалось усилие воли, чтобы остаться равнодушным к этому прикосновению…

– Хорошо, милый… С твоим словом вынужден считаться даже Стратиг, потому что ты избран Валькирией. – Дара отняла руку от его лица и закуталась в плед. – Скажи ему, и я уйду… Я не исполнила своего урока. Единственное, что смогла, – поправила твой английский. Но не успела обучить португальскому языку, не посвятила в тайны его африканских наречий…

– Зачем мне португальский? – недовольно спросил он.

– Но ты же будешь жить на Азорских островах!

– Почему?!

– Потому что следующим твоим уроком станет труд Страги Запада вместо Зелвы, – грустно объяснила Дара. – Так думает Стратиг. Жаль, что мы там не встретимся…

– Я не хочу быть Страгой Запада! – возмутился Мамонт, чувствуя волну какой-то безысходности. – Мне не нужны ни острова, ни язык!..

– Пожалуйста, милый, не говори Стратигу о том, что узнал это от меня, – попросила Дара. – Я не должна тебя посвящать…

– Спасибо, что сказала. Теперь хоть знать буду, что мне уготовано…

– И прошу тебя, не противься ему. Ты все равно останешься Страгой, если не Запада, то Севера. Потому что недавно погиб Страга Севера, любимец Атенона.

– Я знаю… Но не хочу быть и Страгой Севера!

– Если бы Стратиг спрашивал наше желание! – вздохнула и потупилась Дара. – Может быть, тебе удастся убедить его… Я должна предупредить, милый. Стратиг не любит тех, кого избирают Валькирии. Поэтому он и задает урок на Западе или на Севере. Страги чаще всего гибнут в этих сторонах света. Но делает это не по злому умыслу! Не из желания отомстить за избрание. Все гораздо сложнее… Избранные Валькириями, даже если они были изгоями, единственные, кто вместе с избранием получают доступ к Весте, только им открывается Вещая Книга. И если они пройдут искушение золотом и Знанием, становятся Вещими гоями. Зелва прошел эти испытания…

– А Стратиг?

– Род Стратига – древний род гоев, – сказала Дара. – Из него вышли многие светлейшие князья. Свой титул он получил по наследству, но не был избран Валькирией… Будь с ним осторожен, милый.

– Я не отпускаю тебя, – заявил Мамонт.

– Но я не могу оставаться при тебе на роли служанки, – возразила она. – Я Дара! А ты пока не владеешь реальностью бытия и не вправе решать мою судьбу. Тем более изменять мой урок. Мир гоев существует лишь потому, что каждый строго выполняет свое предназначение и повинуется року.

– Ну что же, попрошу об этом Стратига!

– Боюсь, не поймет тебя Стратиг…

– Скажи, ты сама хочешь избавиться от «постельной разведки»? – прямо спросил Мамонт.

– Говорят, когда-то Дары были воплощением целомудрия, – проговорила она мечтательно. – Это было в мире, где существовала гармония отношений мужчины и женщины. Кощеи разрушили ее, чтобы управлять миром изгоев. Стратиг вынужден задавать нам такие уроки, иначе невозможно держать под контролем действия кощеев. И нам приходится растрачивать на них бесценное сокровище – очарование Дары. Это единственное, перед чем они не могут устоять, и сами становятся управляемыми.

– Все равно я постараюсь убедить Стратига! – упрямо заявил Мамонт. – Не хочу, чтобы твое очарование облагораживало тех, кто его недостоин.

Она печально улыбнулась и дотронулась кончиками пальцев до его лба.

– Это речи пылкого юноши… Кто их будет слушать, милый? Стань холоднее льда, стань тверже булата, чтобы тебя услышал Стратиг… Если ты избавишь меня от урока, я навечно останусь с тобой.

Дара прижалась к нему, и горячие ее губы коснулись шеи. Вмиг закружилась голова, и он полетел в «воздушную яму»… Чтобы остановить это падение, судорожной рукой он нащупал железный медальон на груди и сжал его в руке. Перед глазами возник образ Валькирии – летящие по воздуху космы, огромные и прекрасные глаза, в которых он увидел свое отражение…

Полковник вернулся домой, в пустую квартиру, и вместе с присутствием одиночества ощутил глухое недовольство собой. По дороге он проанализировал ситуацию и убедился, что пока ничего не проиграл, что основная схватка еще впереди. И даже если бы проиграл – реванш всегда удовлетворял его больше, чем обыкновенная победа. Повергнуть торжествующего противника – это особое удовольствие.