Страх никогда не стареет

– Не считаю. – Я поставил компьютер выключаться. – Слишком грубо все сработано, нет артистизма, нет постановки. Решение о моем убийстве было явно принято впопыхах, а ты всегда просчитываешь ходы заранее. Скорее всего, это идея Городилова, горячо поддержанная Погосяном, при твоем полном согласии.

– Спасибо хоть на этом.

– Кстати, последний штрих. На окурках у Киселева отпечатки губ в помаде. Как я понимаю, к Наталье эти окурки отношения не имеют?

– Конечно, не имеют. Окурки «Арес» принес с собой. Чьи на них отпечатки губ, я не знаю. Наверное, какой-нибудь его знакомой. Мы рассчитывали, что вас эта помада запутает, а Наталье ничего не угрожало.

– Вечерний вопрос, – спросил я, закрыв крышку ноутбука. – Кто первый идет в душ?

– Вечерний ответ: вместе.

Около часа ночи, когда мне казалось, что она уснула, я тихонько поднялся с кровати и прошел на кухню позвонить. Щукин ждал звонка и предложил послать за мной машину. Я намекнул, что выполняю особой важности задание и до десяти утра меня лучше не искать. Я также сказал ему, что на компьютере в рабочем кабинете Арслановой он найдет интересную переписку, о которой я сам только что узнал. Пускай Денис Юрьевич думает, что я нахожусь на встрече с таинственным информатором, которому известно о тайных отношениях «Ареса» и Фаины.

Отключив телефон, я осторожно, чтобы не разбудить хозяйку, пробрался на кровать и, устроившись ей под бочок, замер, накрывшись одеялом.

Она повернулась ко мне и спросила:

– Скажи, ты любишь свою жену? Или ты здесь любишь меня, уедешь и будешь любить ее? Тебе без разницы, с кем спать? Саша, ответь мне, не молчи.

– Мне без разницы, с кем спать, но с тобой лучше, чем со всеми другими, вместе взятыми. Больше я на вопросы отвечать не буду, даже если сюда явится мой московский начальник.

– Спи! – Она поцеловала меня в щеку и повернулась на другую сторону, давая возможность обнять ее.

Шел холодный осенний дождь. Проселочную дорогу размыло, то тут, то там виднелись лужи, сливающиеся в лучах заходящего солнца. Вдоль дороги стояли деревянные кресты. Не простые, а такие, с вершины которых к наибольшей перекладине набиты косые планки, которые то ли защищают от дождя, то ли напоминают, что эти кресты являются крышами чьих-то могильных домов.

Я стоял босой, одетый в какое-то рубище. Рядом молча покуривал сигару Зевс. На нем был безупречного покроя европейский костюм, на голове лавровый венок из чистого червонного золота.

– Пора! – сказал повелитель олимпийских богов. – Надо делать выбор.

Я обернулся. За спиной раскинулись зеленые, усыпанные цветами луга, на которых девушки в коротких туниках собирали букеты. Шелестели листьями рощи, пели птицы, и в безоблачной синеве сверкало полуденное солнце.

Впереди лил дождь.

Я пожал Зевсу руку, сплюнул сигарету и, хлюпнув грязью, шагнул в лужу.

Вздрогнув, я проснулся весь в липком поту. Свесив руку, поднял с пола халат хозяйки, вытерся им, обнял посапывающую Инну и вновь уснул.

За окном светало.

12

Проснувшись, я вышел на балкон. Где-то за многоэтажными домами поднималось солнце, готовясь воссиять в безоблачном небе. В заброшенном сквере чирикали птички. Около КПП громко переговаривались принимающие смену охранники. Свежий прохладный воздух бодрил, подбивал сделать зарядку, выйти на утреннюю пробежку, бросить курить.

Инна неслышно подошла сзади:

– Я не хочу, чтобы ты уезжал. Я не хочу, чтобы твоя командировка заканчивалась и вместо меня с тобой спала женщина по имени Таня, которая не любит тебя и которую не любишь ты. Саша, если я еще кого-нибудь убью, тебе продлят командировку?

– Тебя посадят.

– Не посадят, ты не дашь. Почему так странно устроена жизнь, у меня есть много денег, но они не позволяют мне иметь того мужчину, которого я хочу…

– Зачем я тебе, Инна? В детстве игрушек не хватало, решила со мной поиграть? Твоя сестра, кстати, мне что-то подобное о совместной жизни намекала.

– Она хоть и лахудра, но чувствует, что ты – это надежно. Считай это проявлением инстинкта самки, которая, случайно встретив самца, обнюхивает его и сразу же понимает, подходящая он пара или нет. Только мы, женщины, в отличие от самок, можем с первого раза понять, а можем и за всю жизнь не разобраться.

В комнате зазвонил мой телефон.

– Привет, фикус! Узнал? У тебя ничего нового? Оно и к лучшему, что у тебя нет новостей. Слушай, Саша, тут вся местная братва рехнулась с утра, достали они меня с этим «Аресом». Ты можешь написать, что да как, и отправить мне по электронной почте? Напиши ты им рапорт, кто кого убил, а то они меня издергали. Ты знаешь, что они нашли в квартире «Ареса»?

– Еще один труп? Откуда я знаю, что они там нашли! Я попросил Щукина меня до утра ни в коем случае не тревожить, так что относительно находок пребываю в блаженном неведении.

Заинтригованная Инна подошла ко мне вплотную, так, чтобы слышать моего собеседника. Я поднес телефон к ее уху: