Страх полета

Ее вдруг пронзило отчетливо-яркое осознание того, что этот ее полет может стать последним. Дочка останется одна… долг перед банком…

Потом вспыхнула мысль: страховка! Ребенок получит страховку за ее гибель и рассчитается с банком. Только… какова сумма этой страховки? Соизмерима ли она со стоимостью хоть той несчастной однокомнатной квартиры?

В это время капитан обратился к пассажирам с проникновенными словами. Она не вслушивалась в смысл, но прочувствовала интонацию: экипаж был на последнем пределе!

Ольга Ивановна стала молиться, чтобы все обошлось. Ей жалко было несчастных пассажиров, она жалела свой смертельно уставший, геройский экипаж, и девочек своих, и себя. Помолившись, она тяжело встала, усталой походкой прошла на кухню и по громкой связи отдала команду принять рекомендуемую позу и ожидать скорого приземления.

* * *

— Отшкалилась! — Витюха внимательно следил за перемещением стрелки радиовысотомера. Радиоволны отбивались от лежащей внизу поверхности и возвращались назад, время отскока воплощалось в показаниях прибора. Сейчас прибор показывал высоту семьсот сорок метров.

Штурман был озабочен одним: соответствует ли темп уменьшения высоты на радиовысотомере показаниям вертикальной скорости на вариометре. Пока вроде получалось, что и вариометр, и радиовысотомер показывают плавное, по два метра в секунду, уменьшение высоты. Значит, внизу ровная поверхность, надо полагать, лед. А вот если стрелка радиовысотомера пойдет к нулю более энергично — значит, набегает земля, склон, значит… не дай бог, вынесло на берег Святого Носа. Тогда — только энергично влево с набором высоты!

Только откуда же у неуправляемого самолета возьмется эта энергия разворота.

Он старался очень точно прокладывать по карте курс, учитывая, что самолет сносит вправо вместе с общим перемещением воздушной массы относительно земной поверхности. Надо взять упреждение, градусов десять, на снос. До северной оконечности полуострова по расчету еще минут семь. Прибор показывает путевую скорость четыреста пятьдесят. Угол сноса плюс девять. Ветерок слева, попутно-боковой.

— Степаныч, давай еще — правому добавь, левому прибери.

— Поставил. Крен три, левый. — Бортинженер, поглядывая через левое плечо на авиагоризонт капитана, потихоньку взял на себя весь контроль по кренам. — Держу левый три.

— Я слежу… — Димка уже пришел в себя и старался включиться в работу, как все.

— Остановились. На курсе.

— Крен убрал. Режим поставил обоим восемьдесят.

— Добавь пару процентов обоим: вертикальная четыре, великовата.

— Добавил: режим восемьдесят два.

— Хорошо, теперь сдерни.

— Режим восемьдесят.

— Хорошо, вертикальная три. Высота триста по РВ!

Экипаж, собрав остатки сил, старался выдержать вертикальную скорость. Капитан в процессе снижения сбалансировал машину на скорости четыреста километров в час. По мере выработки топлива из баков, расположенных в стреловидных, откинутых назад крыльях, центр тяжести машины потихоньку смещался и смещался вперед, и самолет теперь летел более устойчиво. Стрелка стабилизатора застыла на делении три градуса.

— Так, ребята. Пора проверить фары. — Климов щелкнул переключателями на верхнем щитке. — Ну-ка…

Ничего не изменилось за окном. Еще высоко.

— Пусть горят. Две минуты осталось.

Холод в животе стал почти нестерпимым. Что же там, внизу? Скорее! Ну!

И тут штурман заметил, что стрелка высотомера побежала к нулю чуть быстрее: двести восемьдесят, двести семьдесят, двести пятьдесят! Он не поверил глазам: этого быть не могло — ведь под ними должен быть голый лед!

— Что за… — он не успел договорить.

— Деревья! Деревья внизу! — Климов вглядывался в стекло поверх очков. Неужели…

— Ну-ка, добавь режим! Номинал! Взлетный! — Он толкнул рычаги вперед, затем снова ухватился за тумблер стабилизатора и нажал его на себя. — Штурман, высота?

— Двести двадцать по РВ!

Внезапно по ушам ударила сирена: земля слишком быстро набегала под самолет!

Климов вспомнил, что левее Святого Носа, на самой середине озера, лежат четыре островка, три крошечных, а один побольше, — Ушканьи острова. Он еще тогда запомнил цифру: двести восемнадцать метров — высота Большого Ушканьего. Но предположить, что их занесет аж сюда, что на пути встанет именно Большой Ушканий остров, он никак не мог. Он вообще позабыл о существовании этих крошечных островков, прибежища множества зайцев, прозываемых на местном диалекте ушканами.

Заросший заиндевелыми деревьями пологий левый склон подплывал спереди; справа в свете фар стал просматриваться обрыв крутого берега. Огромный лайнер с ужасающим грохотом несся над самыми верхушками деревьев, сметая с веток иней. Зацепит или пронесет?