Страхи царя Соломона

Мадемуазель Кора купила на следующий вечер билеты на "Королевские фиалки", а потом мы с ней должны были пойти ужинать в одно бистро, где у нее были все свои. Эти~самые "Фиалки" были, как раньше говорили, "опереткой". Мадемуазель Кора видела ее еще до войны с Ракель Меллер, которую она обожала. Она вообще знала всех звезд эстрады того времени, когда сама была еще девчонкой и поджидала их всех у артистического входа: Ракель Меллер, Мод Лоти и Мистенгет- теперь их афиши можно найти на лотках у букинистов.

- Мисс еще и в семьдесят лет танцевала. Ну, правда, ее поддерживали три партнера.

В антракте она потащила меня за кулисы. Там у нее был один знакомый человечек, этакий упитанный живчик, звали его Фернандо, не помню, как дальше. Мадемуазель Кору он встретил довольно кисло. А на меня посмотрел с тем же чувством, что и я на него: дескать, не было печали… это очень сближает - такая взаимность.

Мадемуазель Кора чмокнула его в щечку.

- Фернандо, котик, привет! Сто лет не виделись…

Фернандо явно обошелся бы без этого свидания еще лет пятьдесят и ответил сдержанно:

- Здравствуй, Кора, здравствуй…

- Последний раз, помнится… Постой, когда же это было…

- Да-да, я отлично помню.

Он сопел, скрипел зубами - сдерживался изо всех сил, чтобы оставаться в рамках вежливости.

- Извини, Кора, я страшно занят…

- Я только хотела… Я взял ее за талию:

- Пойдем, Кора…

- Я только хотела представить тебе молодого актера, которого я опекаю… Я протянул руку:

- Марсель Беда. Очень приятно.

Этот самый Фернандо посмотрел на меня как на представителя древнейшей профессии.

- Я защищаю его интересы, - сказала мадемуазель Кора. Фернандо пожал мою руку, глядя в пол.

- Кора, извини, но сейчас у меня ничего нет. Статистов и так предостаточно… Ну, если вдруг будет нехватка…

Я понял, что разыгрывается классическая сцена. Сакраментальная. Почувствовал амплуа и с ходу вошел в роль:

- Я могу принести вырезки из прессы.

- Да-да.

- Я певец, танцор, эксцентрик, говноглотатель. Могу, если хотите, прямо сейчас показать смертельное сальто… Я принялся снимать куртку.

- Только не здесь! - взмолился Фернандо. - Да что с вами! Я запричитал:

- А франка у вас не найдется?

Фернандо благоразумно промолчал - видно, почувствовал, что следующим номером будет оплеуха. Мадемуазель Кора между тем так и светилась, это надо было видеть: она была так счастлива снова очутиться в артистической среде, где ее еще помнили и ценили.

- Пойдемте, мадемуазель Кора.

- А как же второе действие?

- На сегодня хватит. Досмотрим в другой раз.

- Тебе известно, что Жан Габен начинал танцовщиком в Фоли-Бержер? Ты слишком застенчив, Жанно. Но ты произвел на него впечатление. Я сразу заметила.

Бистро находилось на улице Доль, около площади Бастилии, которую мадемуазель Кора называла "Бастош". Едва войдя, она кинулась обниматься с краснолицым, пропитого вида хозяином в серых в мелкую клеточку брюках и табачном кашемировом пуловере. Повсюду висели портреты велосипедистов и боксеров. На почетном месте, над баром - Марсель Сердан, который в расцвете славы разбился на самолете, а вдоль по стенам - победители Тур де Франс: Коппи, Антонен Мань, Шарль Пелисье, Андре Ледюк. Были также прыгуны, герои снежных трасс: чемпионы по прыжкам с трамплина, по бегу на короткие и длинные дистанции. Покорители дорог. Призеры автогонок по Монако с именами внизу: Нюловари, Широн, Дрейфус, Вимиль. Славный малый этот хозяин, подумал я. Память о людях так быстро стирается, особенно когда их не знаешь. Фотографии - их спасение, но мы редко думаем об их жизни за кадром.

Мадемуазель Кора отлучилась в туалет, хозяин тем временем предложил мне выпить.

- Мадемуазель Кора в свое время была знаменитостью, - сказал он мне для поднятия духа. - Талант! Тяжело, когда после такой славы тебя забывают. Он и сам был велогонщиком, трижды участвовал в Тур де Франс.

- Вы до сих пор тренируетесь?

- Только иногда по воскресеньям. Ноги уже не те. Скорее так, по старой памяти. А вы, похоже, тоже спортсмен?

- Да, боксер. Марсель Беда.

- О, конечно, простите! Еще рюмочку? - Нет, спасибо, надо держать форму.

- Она, то есть мадемуазель Кора, приходит сюда каждую среду, когда у нас подают зайца в вине. Так, значит, бокс?- сказал он и непроизвольно прибавил: - Как Пиаф и Сердан… Для меня эта пара - образец самой возвышенной любви.

- Он бьет, она поет.

- Что-что?

- Есть такой фильм.

- Если бы Сердан не разбился, они бы всегда были вместе.

- Что делать, такова жизнь.

- А мадемуазель Кора лет десять назад, я уж думал, совсем пропадет. Она нанялась прислугой в туалет при пивной. И это Кора Ламенэр - шутка сказать! Угораздило ее связаться при немцах с этим подонком! Но, на счастье, она встретила одного из своих бывших поклонников, и тот о ней позаботился. Определил ей приличную ренту. Так что она ни в чем не нуждается.

Тут он доверительно на меня взглянул, словно намекая, что и я не буду ни в чем нуждаться.

- Он вроде бы король готовой одежды. Какой-то еврей. Я усмехнулся.

- Точно.

- Вы его знаете?

- Не иначе!

У меня поднялось настроение.

- Пожалуй, выпью еще аперитива. Хозяин встал.