Страна грез

Снова выглянув из-за угла, она наблюдала, как мужчина на крыльце оглядывается по сторонам; потом спускается по ступенькам и идет к сараю. Беверли отпрянула и вжалась в стену, стараясь не выдать своего присутствия.

Скрипнула дверь сарая. Беверли представила, как мужчина осматривает помещение, проверяет, что внутрь никто не заходил. Скорее всего, и накануне, когда они с Томми были у ручья, он приезжал для проверки. А вдруг он попросил рабочих в поле следить за ней? Откуда он знает ее режим дня?

Томми… Пожалуйста, пусть автобус сегодня опоздает!

Сжав кулаки, она ждала, когда скрипнет, закрываясь, дверь, и продолжала прятаться в надежде, что мужчина не станет обходить сарай. Был момент, когда от ужаса она чуть не бросилась бежать к ручью. Наконец хлопнула дверца автомобиля и завелся мотор. Захрустел гравий, и пикап вывернул на дорогу.

Казалось, целую вечность Беверли боялась шелохнуться, стараясь замедлить дыхание и успокоиться. Когда она, набравшись смелости, выглянула из-за сарая, пикапа не было, и, насколько она могла судить, никто не ждал в засаде. Тогда она побежала к дому, распахнула дверь, оставив ее открытой, и бросилась вверх по лестнице.

В комнате Томми ружья лежали на месте. Быстро оценив ситуацию, Беверли поняла, что нести в руках и оружие, и коробки с патронами не удастся. Она сняла с подушки Томми наволочку, засунула внутрь нее коробки с боеприпасами, а затем осторожно подняла с пола оба ружья, держа их стволами вниз.

Сейчас главное не торопиться, даже если автобус уже подъехал. Она вышла из комнаты и медленно спустилась по ступенькам, похвалив себя за то, что не закрыла входную дверь. Аккуратно – чтобы не споткнуться – прошла к ручью, к той яме, которую ранее вырыла.

Беверли положила в нее одно ружье, за ним второе, высыпала из наволочки патроны. Быстро руками засыпала яму, похлопала по ней, потопталась. Получилось, конечно, не идеально: любой, кто прошел бы этим путем, сразу бы заметил, что здесь что-то закопали. Но Беверли было все равно: в самое ближайшее время они отсюда уедут.

37

Вернувшись в дом, она пошла мыть руки и терла их до тех пор, пока кожу не начало саднить. Но все равно от земли на ладонях остались коричневые следы, похожие на пятна от морилки. Окинув взглядом беспорядок на первом этаже, Беверли решила, что должна до отъезда все убрать. Не из-за хозяйки, а из-за мужчины на пикапе: пусть он думает, что в доме продолжают жить. Так удастся выиграть немного времени.

А сейчас нужно разморозить и приготовить гамбургер, курицу и рис, замочить и сварить фасоль. Конечно, без холодильника еда через день испортится, и дальше в пути придется есть сэндвичи, яблоки и морковные палочки. Бог знает, сколько дней продлится их путешествие. Да, и еще нужно собрать вещи, чтобы уйти ночью, пока все спят. С другой стороны, тогда и подвезти их будет некому… От мыслей о том, сколько всего предстоит сделать, Беверли стало нехорошо. Страх уступил место отчаянию, и она горько разрыдалась. Как такое могло случиться? Избежать одной опасной ситуации, чтобы тут же попасть в другую – не менее опасную?

Она не знала, как жить дальше, однако четко понимала: сил на то, чтобы сделать еще одну попытку изменить свою жизнь, у нее нет. Утерев слезы, Беверли глубоко вздохнула, спустилась по ступенькам крыльца и направилась к дороге. Там она села на бревно и стала ждать, чувствуя, как улетучивается адреналин. Сколько дней она спит урывками? За отсутствие сна надо расплачиваться. Бешеная энергия, которая раньше била фонтаном, постепенно сменялась непреодолимой усталостью. Тело стало постепенно неметь. Беверли пыталась сосредоточиться, не думать о наркотиках, оружии, о секрете в сарае и мужчине из пикапа. Она чувствовала себя странно спокойной, как будто наблюдала за собой со стороны. Где-то в глубине души она понимала, что пора уезжать, но ощущение опасности притупилось, даже отступило, как вода при отливе. Мир вокруг стал терять яркость и четкость контуров. Тело переставало слушаться, ей нужно отдохнуть. Больше всего на свете хотелось закрыть глаза и хотя бы на несколько минут погрузиться в сон. Иначе не выйдет укрыться, когда снова приедет мужчина на пикапе.

– Нет, – проговорила Беверли вслух и заставила себя встать. Недавнее острое чувство страха исчезло, замененное его тусклой и вялой тенью. – Не спать! – велела она себе, тряхнув головой.

Через несколько минут донеслось низкое урчание, и из мерцающего жидкого марева постепенно проявился автобус. Скрипнули тормоза, с тихим шипением открылись двери.

Через стекло Беверли увидела Томми, сидевшего в задней части автобуса. Вот он встал, забросил за плечо рюкзак и пошел по проходу. Ее захлестнуло яркое и сильное чувство любви к сыну, как будто солнечный луч пробился сквозь облака. В одно мгновение она снова почувствовала себя самой собой. Перед тем как мальчик спрыгнул на дорогу, он обернулся и помахал кому-то рукой. Несмотря на одуряющую усталость, Беверли охватила огромная радость.

«Наконец-то у него появился друг».

Она взяла его рюкзак, и они пошли к дому.