Страна огромных следов

— Я знал, что ты так скажешь, Мартин! — Он еще глотнул виски и с некоторой бравадой продолжал: — Ладно, посмотрим, чего хочет от меня старый Луис. — Он взял нож для разрезания бумаги и не без некоторого труда вскрыл конверт. Достал лист бумаги и положил его на стол. — Та же дата, что и на том письме, — проговорил он, — да, да… старый Луис. Гм! Ну, посмотрим, в чем тут дело. "Джордж, — негромко начал читать он, — это перо, несомненно, давнее, ему лет 45–50. Я исследовал его целых семнадцать месяцев и абсолютно убежден, что не ошибаюсь. Погрешность может составить пять-шесть лет, не больше. То же самое относится и к когтю. Я непреклонно убежден, что…" Что тут такое? Ага, вот: "что перо и коготь принадлежат одному и тому же существу. То есть Онакторнису… — Тут полковник остановился. Посмотрел на меня, недоуменно скривил губы и продолжал: — "Эти предметы, попади ко мне во время моей последней экспедиции в устье Амазонки в 1962 году. Я купил их у одного местного жителя, который сказал, что приобрел их у одного колдуна, а тот в свою очередь — у жителя Страны Огромных Следов. Он сказал, что перо и коготь обладают волшебной силой." Дай мне еще немного виски, Мартин. Спасибо. Что ж, читаем дальше: "Я сразу же понял необыкновенную ценность этих "вещественных доказательств" и трудился, как одержимый, Джордж, чтобы определить хотя бы приблизительно, где же находится эта Страна Огромных следов. На карте, которую я прилагаю, ты найдешь результат моих исследований и мои выводы. Тут я также абсолютно убежден, что не ошибаюсь. Я мог бы передать тебе и несколько папок со своими записками, научными выкладками, описаниями опытов и выводами, к каким пришел в результате. Но я знаю, ты обладаешь незаурядным воображением и веришь мне, поэтому ограничусь лишь тем, что еще раз повторю мой окончательный вывод: в верховьях Амазонки, Джордж, до сих пор живет или во всяком случае не более сорока-пятидесяти пяти лет назад существовал экземпляр Онакторниса. Вот и все. Это и есть мое наследие. Остальное — за тобой".

Спленнервиль опустил бумагу на стол. Я замолчал, недвижно глядя куда-то в пространство. Я заметил, что лоб его покрылся бисеринками пота. Тишину нарушил протяжный бой стоявших в глубине кабинета высоких напольных часов: их маятник равнодушно отсчитывал время.

— Извините, полковник, — проговорил я после некоторого раздумья, — я мало что почерпнул из письма, но полагаю… — кажется, мне не удалось скрыть разочарование и ироническую усмешку. От моего любопытства не осталось и следа, а вместе с ним испарилась и тревога. Лопнула, как мыльный пузырь.

— В чем дело, Мартин? — вспыхнул Спленнервиль? — Почему усмехаешься?

— Нет, нет. Боюсь только, что — я не стал развивать свою мысль. Спленнервиль вложил письмо в конверт и поднял рычажок переговорника.

— Слушаю, шеф? — тотчас раздался голосок Рози.

— Возьмите энциклопедию и прочтите мне статью "Онакторнис": о, эн, а, ка, те… Словом, Онакторнис.

— Ясно, шеф. Сейчас.

Спленнервиль ждал, хмуро уставясь в переговорник.

— Ну что? — нетерпеливо поинтересовался он спустя некоторое время. Рози испуганно ответила:

— Вот, вот, шеф!

— Так давайте, читайте же, черт возьми!

— Итак… Онакторнис… — Голос девушки дрожал, — разновидность нелетающих птиц, существовавших в плиоцене, принадлежит к отряду плотоядных, населявших Южную Америку… Крупная хищная птица…

— Достаточно! — отрезал полковник. Он нервно выключил динамик и повернулся ко мне:

— Ну, так что, Мартин?

Глава 2. ДЕГ

Не хотел бы вас разочаровывать, — твердо сказал я, — Но, по-моему, это набившая оскомину история, которая время от времени возвращается на экраны: где-то обнаруживается чудовище, пережившее тысячелетия и всемирный потоп, ну и так далее, и все такое прочее. Каждые пять-шесть лет всплывает нечто подобное.

— Нет, Мартин, нет. На этот раз все не так. Должно быть не так.

— Почему?

Вместо ответа он взглянул на письмо. И прежде чем продолжить чтение, внушительно проговорил:

Луис был великим ученым, а не писателем. Выдумав подобную историю, он мог бы заработать кучу денег… "Речь идет, — прочитал он, снова обратившись к письму, — об очень трудном деле." — Он внезапно умолк.

Тогда заговорил я:

— Верно, полковник, это очень трудное дело, но отчего же в таком случае он не взялся за него сам? Отчего же Гростер как истинный ученый сам не отправился на поиски этого чудовища? Почему самолично не постарался доказать, что эта птица живет в наши дни или жила полвека тому назад?

Полковник хмуро посмотрел на меня, снова взял письмо и почти сразу же с торжеством воскликнул: