Страна огромных следов

Спустя три дня мы покинули Марагуа на пароходе. Куба не отплыл с нами. Он передал со мной в Манаус длинный отчет губернатору провинции. Отчет был подписан так: комиссар Матиа Рентрерос. Куба остался ждать ответа. Мы попрощались, почти ничего не сказав друг другу. Пароход начал отходить от причала, и я почувствовал какое-то прямо-таки дьявольское волнение.

А Куба, стоя на причале, весело крикнул:

— Я пришлю вам барба амарилла на Рождество, Мартин!

Похоже, только в эту минуту я и вздохнул, наконец, облегченно. Да, так уж устроен мир, такова жизнь — улыбка, шутка, прощальный привет…

— Сами привезете ее, Куба, — ответил я, — только не забудьте револьвер!

Пароход шел по серой воде. Мы с Дегом продолжали прощально махать рукой до тех пор, пока Марагуа не стал таким, каким мы его увидели первый раз — призрачным и нереальным. Мы долго еще стояли и молча смотрели в ту сторону, пока городок не исчез, наконец, словно поглощенный джунглями.

ЭПИЛОГ

"Полковник Джордж В. Спленнервиль, и директор".

Шеф ждал нас за большим письменным столом. Он был, как всегда, элегантен и свеж, уверен в себе. Полковник протянул нам крепкую, холеную руку и предложил сесть. Мы опустились в мягкие кресла. Он посмотрел на нас, улыбаясь и что-то бормоча, потом бумаги и глянцевые фотографии, лежавшие на столе.

— Огромная работа, ребята, — сказал он довольным тоном, — огромная. Блестящая. История про Анну — это же история века. Никогда не читал ничего подобного. Роман. Я уже уступил, — добавил он, — права на публикацию четырем журналам. Может быть, из этого сделают фильм. Вы сделаете… — поправил он, улыбаясь, — и мы заработаем немало денег, ребята. Да. Да, отлично, — и снова углубился в бумаги.

Мы находились в Нью-Йорке уже двенадцать дней. Запершись дома, я написал про все, что случилось с нами в командировке. Написал на одном дыхании, сходу, пока не заболела голова и не устали руки. Мы отправились искать доисторическое чудовище, подчеркнул я, а нашли чудовище наших дней — Фриско Мак-Анну. Я рассказал историю доктора Савиля, Кубы, Даалу, описал Марагуа, который неумолимо поглощали джунгли. Рассказал и про барба амарилла, и про пылающую живарию. Я упомянул обо всем и обо всех — кроме НЕГО.

Потом отправил рукопись и фотографии Дега полковнику. Он пришел в восторг.

— Гораздо лучше этой проклятой курицы, Мартин, — кричал он мне в телефонную трубку, — намного лучше. Тем более, что читатели все равно не поверили бы нам. История Мак-Анны в тысячу раз правдивее, живее. В сто тысяч раз.

Теперь я действительно почувствовал усталость и, кроме того, меня переполняла горечь. Я молча смотрел на Спленнервиля, который читал вслух отдельные фразы и повторял:

— Да, отлично… Это твоя лучшая работа… Ты у меня лучше всех пишешь, я уже говорил… Рози! — позвал он вдруг в микрофон.

— Да, полковник?

— Позовите ко мне главного редактора и…

Это был самый подходящий момент. Я поднялся и жестом остановил его.

— Прошу вас, полковник… — сказал я. Он недовольно посмотрел на меня:

— В чем дело?

— Подождите, пожалуйста.

— Ну? Что с тобой? Чего ждать?

— Подождите, пожалуйста, десять минут! — воскликнул я. Он посмотрел на меня, прищурившись:

— Ладно, Мартин, не сердись, Мартин…

— Я не сержусь.

— Ну да, я хочу сказать — не волнуйся. Рози, подождите, не зовите пока никого. Я скажу вам, когда нужно будет. И не беспокойте меня. — Он выключил микрофон и повернулся ко мне: — Ну, так в чем дело, почему ты не хочешь, чтобы они пришли? Все с нетерпением ждут встречи с вами… хотят увидеть вас, черт возьми! С тех пор, как вы вернулись, вы заперлись в своих четырех стенах, словно прокаженные!

— Я же работал, полковник, понимаете?

Он хлопнул рукой по столу:

— Работа, все время работа! Ну ладно… Так что же ты хочешь сказать мне? Это касается работы?

— Я хотел сказать… — заговорил я, но не знал, с чего начать. Я вдруг растерялся, однако продолжал:

— Есть одно дело, полковник

— Дело? Какое?

— Речь идет об Онакторнисе.

Полковник сделал решительный жест:

— Не будем больше вспоминать о нем, мой дорогой. С точки зрения журналистики это отработанный материал. Совершенно отработанный. Старый Гростер, — продолжал он, немного подумав, — хотел поиграть с вами, позабавиться… Словом, Мартин, я доволен твоей работой. Можешь поверить мне.

Он продолжал что-то говорить, а я достал пакет и положил его на письменный стол. Он сразу умолк. Нахмурился. В глазах его мелькнула тревога, когда он перевел взгляд со стола на меня.

— Что это? — спросил полковник.

— Посмотрите.

Шеф немного поколебался, потом развернул пакет.

Он кусал губы, глядя на перо и коготь, которые я привез. Коготь был измазан черной, запекшейся кровью. И я опять почувствовал этот невыносимый запах, а Дег побледнел и сжал ручки кресла.

Прошла наверное целая минута. Спленнервиль медленно поднял на меня глаза. И я прочел в них немой вопрос.

Я подтвердил:

— Да, полковник.

— Но в таком случае…

— Профессор Гростер не сыграл с вами шутку.

— Да, конечно…

— Онакториис, — произнес я, невольно содрогаясь, существует. Или, — мрачно добавил я, — существовал.