Страна падонкаф

– Ты, Наиля, не смотри, что он дебил с игрушечным пистолетом. У него плохая наследственность. Гены от крокодила Гены! Между прочим, его папашка мотает срок за то, что его мамашку по пьяни пырнул ножом и о голову пустую трёхлитровую банку разбил. Там целый триллер был! Весна на улице Вязов! Кошмар на Заречной улице!

Дядя Коля невзначай бросил взгляд на часы.

– Ох, ё! Ленка, беги на занятия! Твой зулус, наверно, давно уже у подъезда скучает!

Конечно, вся школа знала, что Дашку Палашову из девятого «б» зверски убили. Правда, всеобщего траура не было. Уроки шли как обычно. В конце концов, ничего сильно особенного не произошло. Вселенная форму не изменила. В Мухачинске каждую неделю погибала дюжина-другая людей. По неестественным причинам. Дети, молодёжь, старики… Город-то большой. Все привыкли.

После уроков подруги зашли к Ане. Мандинго остался в школе. Девятый «б» сегодня учится на один урок дольше. Такая вот у пацана непруха.

У Макидонов за хозяина оставался Арик. Остальные привычно отсутствовали: Валентина Николаевна учила, Женька учился, а дедушка ещё не вернулся с добычей из универа. Сладко пахло свободой.

Аня достала из холодильника крабовые палочки и майонез. Хавчик. Потом принесла ложки, вилки, тарелки. Девочки устроились в Аниной комнате. Включили тихую музыку: «Солнце-любовь». В окно дерзко заглядывает солнышко. Со стен улыбается полиграфический Жора. Уютно.

– О чём задумалась, Куролятина? – спросила Аня подругу, нахмурившуюся на диване с вилкой в руке.

Лена вздохнула и сунула в рот крабовую палочку. Вяло пожевала. Щека в майонезе.

– Не понимаю, почему мы должны так жить.

– Как «так»?

– Так, как мы живём.

Аня улыбнулась:

– Ленка! Не говори загадками.

Лена неопределённо повела рукой.

– Грязно, бедно, страшно…

Аня хмыкнула:

– Ну, все же не могут жить счастливо.

– Почему?

– Наверно, потому, что на всех счастья не хватает.

Лена внимательно посмотрела на Аню.

– А почему на всех не хватает?

Аня растерянно развела руками.

– Потому, что некоторые берут себе больше других. Богатенькие буратины. Начальники. Олигархи. Ну, Куролятина, прекрати меня напрягать! Нашла тему…

Лена сказала:

– Может, стоило бы уехать? В Америку. Такая свободная страна.

Аня снова хмыкнула:

– Если Америка такая свободная страна – почему же они к себе никого не пускают? Папа как-то хотел получить американскую визу – обломался. Отказали без объяснения причин.

Лена вздохнула:

– Весь мир – границы, барьеры. Почему?

Аня серьёзно придвинулась, напомнила:

– Куда ты собралась ехать? Ты что, забыла? В пятницу мы уходим к Жоре.

Она с подозрением вгляделась в лицо подруги.

– Может, ты передумала?

Лене стало не по себе. Она смутилась:

– Ну, что ты! Нет, конечно. Вместе навсегда!

Аня с жаром повторила:

– Вместе навсегда!

Потом горячо:

– Как я тебя всё-таки люблю, Куролятина!

Лена смущённо заулыбалась:

– Я тебя тоже, Аня. Ты лучший человек в моей жизни!

Аня пылко поцеловала подружку. Прямо в след от майонеза на щеке.

Убийца тщетно пытался уснуть. Полумрак. На стене потёртый коврик. «Три богатыря». Вышитый в центре коврика Илья Муромец, приложив ладонь козырьком ко лбу, пытается разглядеть нечто в телевизоре, стоящем у стены напротив. Окна завешены тяжёлыми плотными шторами. А за бархатом штор бушует день-деньской. Греет солнце. Праздник жизни. Но он с утра чувствовал себя неважно. Видимо, просквозило вчера, пока торчал в холодном подъезде. Кашель, чих, боль в горле. Голова раскалывается. ОРВИ. Острая респираторная вирусная инфекция. Он прополоскал горло эвкалиптом, что-то такое закапал в нос, принял пару таблеток аспирина и лёг в постель. Скоро на работу.

Убийца не думал о своей последней жертве. Зачем? Нет повода. Кто-то же должен был умереть. Сейчас всё нормально. Всё правильно. Желание прошло, девочка осталась во вчера. На полу за лифтом в чужом подъезде.

Сон не шёл. Убийца прислушался к домашним звукам. Их нет. Тихо. Один дома. Как Маколей Калкин. Прикольный фильм. Убийца даже чем-то похож на юного американца. Только не такой юный. Хотя и не старый.

Немного лихорадит. Может, яблоко съесть? Лень вставать и идти на кухню. Он вдруг вспомнил о том, как выбирал себе оружие. Улыбнулся. Нож? Безобразные раны, кровь, даже, не дай бог, кишки, выпущенные наружу. Ни в коем случае! Он же не монстр. Тоже мне, Джек Потрошитель нашёлся!

Убийца сцепил пальцы рук, сложил указательные пистолетиком. Прицелился в Илью Муромца на коврике. Тоже нет. Пистолет – это дорого, хлопотно, шумно. И противозаконно.

Убийца, в который уже раз, похвалил себя за отличный выбор. Верёвка. Простая бельевая. «Дёшево и сердито», как говаривал деда. Для убийцы дёшево, для жертвы сердито.

Убийца не боялся, что его найдут. Он считал себя очень умным и предусмотрительным. Неуловимым.