Страна падонкаф

Фигура насмешливо согнула руки перед собой в нарочито грациозном придворном поклоне. Приглашение пройти. Еще не пришедшая в себя Даша послушно повернулась к дверям подъезда. Это была ошибка. Даша почувствовала, как шею сдавила узкая петля. Стало больно. Все больнее. Руки сами собой разжались. Вынужденный подарок стукнулся о цемент. По ногам потекла горячая жидкость. Мочевой пузырь сдался первым. Она услышала тихий хрип. Это был ее собственный предсмертный хрип, но понять этого она не успела. Успела только подумать: «Надо как-то до четверга дотянуть. Ведь в четверг у Марго день рождения»…

С заботой нежною я издали люблюЗа вами следовать, как спутник ваш случайный;Я, как родной отец, ваш каждый шаг ловлю,Я созерцаю вас, восторг впивая тайный![2]

— лихорадочно шептал убийца, содрогаясь вместе с жертвой. Конвульсии…

Украл жизнь.

В этот вечер Лену не пустили в Анин подъезд. Когда она подошла к распахнутым настежь дверям, там уже толпилась масса народа. Случайные зеваки. Жильцы. Полиэтиленовые ленты удерживали людей снаружи. Сновали полицейские в форме и в штатском. У стены стояли автомобили с вращающимися огнями. Полиция, скорая, МЧС, еще какие-то. Работали криминалисты. Лена все-таки смогла заглянуть внутрь. Любопытно же. Специально установленные лампы ослепительно ярко освещали площадку за дверью. На испятнанном цементном полу, недалеко от лифта, лежало что-то, накрытое коротким покрывалом. Видны были спутанные мелированные кудряшки.

В беспощадном свете полицейских ламп Лена увидела, как один из экспертов поднял что-то с пола и принялся бережно засовывать в прозрачный пакет. Лена напрягла глаза: брелок для ключей в виде чертика, играющего на трубе.

Вернувшись домой, Лена позвонила Ане. Они до поздней ночи проболтали по телефону. Спать не хотелось. Происшествие в подъезде, музыка, Жора, уроки… Про знакомый брелок Лена ничего не сказала.

Жить девочкам оставалось пятьдесят семь часов тридцать минут.

Среда, двадцать третье мая

Мама мотнула головой в сторону дивана, на котором завернулся в одеяло дядя Коля. Как куколка. Запах перегара с дивана доставал.

— Наш-то герой-с-дырой вчера опять нажрался. До зеленых соплей.

Лена догадалась: мама просит о женской солидарности. Она «включила дурочку».

— Да, мамуль! Я вчера на базаре видела такие потрясные платьишки! Давай съездим туда как-нибудь вместе.

Мама сморщилась.

— Наверно, такая же порнография, как эта? Ходишь как бабайка!

Она ткнула сухарем в Ленину любимую футболку. Предложила:

— Так и быть! Оденешь мое старое школьное платье с белым передником. Хранила столько лет для такого случая. Я подгоню его по тебе.

Ожил мобильник. Псай. Смс-ка от Ани: «Ленка, ты — лицо, содержащееся в местах приобретения знаний!» Толстый намек на тонкое обстоятельство. Надо в школу.

Вслед за телефоном ожил отчим. Он с трудом выкрутился из одеяла и сел, тяжело дыша.

Мама раздраженно обернулась к спутнику жизни.

— Привет с большого бодуна! Долго еще будешь играть в бутыльбол, алконавт?

«Лучшая защита — это нападение». Вроде какой-то знаменитый шахматист говорил. Может, даже Ботвинник. Дядя Коля обиделся.

— Будешь много выступать, уйду навсегда. К Алене из мясного отдела. Она давно меня к себе зовет.

Наиля пренебрежительно засмеялась.

— Да кому ты нужен, лишай конский?!

Отчим поднялся, гордо задрал нос, шатаясь, ушел в туалет. В свой «кабинет». Подумать.

Аня ела на завтрак готовую магазинную пиццу и слушала мамины фортепианные экзерсисы. Карл Черни, «Ежедневные упражнения». Опус номер триста тридцать семь. Для детских музыкальных школ.

Дедушка с утра пораньше умчался в свой университет. Собирать дань. В совете ветеранов универа ему пообещали презент: водку, рыбные консервы и почему-то моющее средство. Набор оптимиста. «Непринужденно переживем конец света!»

— В курсе, что там вчера вечером у нас в подъезде стряслось? — спросила Валентина Николаевна, не прекращая играть. Аллегро. Размер четыре четверти.

— Похоже, убили кого-то, — ответила Аня. — Я хотела выйти погулять, но меня полицейские не выпустили из дома. На первом этаже у лифта кто-то лежал.

— Убийцу, конечно, не поймали?

Валентина Николаевна сменила темп. Гнесина, «Подготовительные упражнения к различным видам фортепианной техники». Раз, два, три, раз, два, три. Нога ритмично нажимает на педаль.

Аня аккуратно отрезала треугольный кусочек пиццы.

— Не знаю. Наверно, нет.

Мать бросила быстрый взгляд на дочку. Сказала многозначительно:

— Но одного человека забрали.

Аня, жуя с набитым ртом, невнятно:

— Кого же?

— Одного парня из нашего подъезда. Такого светлого, высокого, похожего на прибалта. Я из окна видела, как его уводили.

«Витас!»

— Может, ты знаешь, кого убили?

— Знаю. Соседка была понятой на опознании. Пока ты весь вечер висела на телефоне, мы с ней на кухне чаю попили. Убили девочку из вашей школы. Наверняка ты ее там видела. Какая-то Даша Палашова. Ужас!

«Палашова!»