Страна призраков

– У меня воскресные смены оплачиваются вдвойне, – усмехнулся он.

– Пусть у него будет дядя, нефтяной магнат, которого прошлой весной свел в могилу избыток холестерина, – решила Бетани.

– Раз уж на то пошло, – вставил Трэвис, – устрой ему встречу с Рени на скамейке в парке.

Услышав, что мистер Роб Пуллман желает заказать частный рейс в город Империал, штат Калифорния, билетный кассир, как и предсказывала Бетани, улыбнулся, но арестовывать их никто не прибежал. Кассир сообщил, что самолет будет готов через сорок пять минут. Обнаружив почти пустой фудкорт, они заказали ланч.

В последний раз Пэйдж ела более суток назад и теперь за несколько минут умяла два больших куска пиццы, запив их большим стаканом пепси.

Из ресторанного дворика открывался вид на взлетно-посадочную полосу, начинавшуюся в восьмидесяти ярдах от сигнальных огней. Стеклянный столик то и дело подрагивал, когда прибывающие самолеты шли на снижение.

Подождав, пока посадку совершит очередной, – DC-10, подумал Трэвис, – Пэйдж наконец заговорила:

– Думаю, вы уже знаете бо́льшую часть того, что знаю я. Расскажу остальное. Тогда мы хотя бы заполним кое-какие пропуски.

Она помолчала, решая, с чего начать.

– Тестировать цилиндры мы начали в понедельник утром, в лабораториях. Когда включили один из них в первый раз, ничего похожего на проекцию не возникло. Объект подал аудиосигнал – последовательность высокотональных звуков, как бывает при запуске какого-нибудь процесса. Потом мы поняли, что звуки издают оба устройства, хотя включили мы только одно.

– Они синхронизировались друг с другом? – поинтересовалась Бетани. – Настраивались на один и тот же момент в будущем?

– Возможно. А вот кое-что еще они делали точно, только узнали мы об этом немного позже. Я объясню, но всему свой черед. – Она отпила пепси. – Звуковой сигнал длился чуть больше трех минут. А когда прекратился, почти сразу появилась проекция. Из того цилиндра, который мы включили. Мы ничего не увидели, там было темно. Зато почувствовали запах. Запах спертого, затхлого воздуха, словно вырвавшегося из заброшенной шахты. Мы сразу включили вентиляторы. Стало немного легче. Потом посветили в темноту фонариками и довольно быстро поняли, что видим. – Она посмотрела на Трэвиса и Бетани. – Вы уже знаете, как это работает, знаете то, что узнали мы, поэтому перейду к главному. Прежде всего в будущем Пограничный город пуст. Там нет оборудования. Нет компьютеров и архива. Нет объектов.

Трэвис поежился – налетевший вдруг ветерок коснулся шеи и холодком пробежал по спине.

– Мы все проверили, все обыскали, – продолжала Пэйдж. – Провели там бо́льшую часть понедельника, ходили по пустым комнатам и коридорам. Человеческих останков нет. Никаких признаков борьбы. Практически вся мебель на месте. Постели как убранные, так и расстеленные. Все, как всегда. Все, как в любой обычный день. Будто люди просто вышли и выключили за собой свет. И так везде – в жилых помещениях, лабораториях. И тогда мы пошли посмотреть то, что больше всего нас беспокоило.

– Брешь, – сказал Трэвис.

Пэйдж кивнула.

– Мы не смогли туда попасть. Спустились в шахту, но потом поняли, что ничего не получится. Начиная с уровня 48, шахта была засыпана. Раскопать нет никакой возможности. Даже если бы удалось спустить туда тяжелое горное оборудование.

– Почему? – спросил Трэвис. – Чем ее засыпали?

– Помнишь «Ветошь»?

Он кивнул. «Ветошью» обобщенно называли тип ничем не примечательных объектов, которые появлялись из Бреши почти ежедневно, начиная с 1978 года. Темно-зеленые, размером с мочалку для лица и весом 2800 фунтов. Попытки понять природу этого материала ни к чему не привели. Физики «Тангенса» работали с ним три десятка лет и могли сказать только одно: «Ветошь» состоит не из атомов. Она представляет собой плотные пласты более мелких частиц – может быть, кварков, но это только предположение, – стабилизированных в таком положении. С самого начала эти объекты стали трудноразрешимой логистической проблемой. Только для того, чтобы перемещать их, на 51-м уровне собрали колесный полиспаст с титановым захватом. Хранить их можно было только на нижнем уровне, но и туда транспортировали не все. На протяжении десятков лет инженеры «Тангенса» бурили глубокие, до самого скального основания, шахты в бетонном полу уровня 51 и сбрасывали туда «Ветошь». Сейчас там покоилось около десяти тысяч выброшенных Брешью объектов.

– Ты же помнишь «Удвоитель», – сказала Пэйдж.

Трэвис кивнул. В последние два года «Удвоитель» присутствовал в его снах если не постоянно, то часто, по крайней мере раз в три ночи. Вырываясь из этих снов, преследуемый гудящими, будто в тумане, голосами, он колотил кулаками по изголовью кровати, в кровь разбивая костяшки пальцев.

– «Ветошь» – один из немногих объектов, поддающихся копированию, – напомнила Пэйдж. – В будущем три нижних уровня Пограничного города заполнены ею вперемежку с бетоном. Кубический фут этой смеси весит около 250 000 фунтов, то есть почти вдвое больше танка «М1 Абрамс».