Страна рухнувшего солнца

Лихтер теперь плелся вместе с эскадрой, и призовая команда злобно ругалась, поскольку на этом корыте даже те невеликие удобства, что имелись на высадившем их крейсере, могли только сниться. Впрочем, по сравнению с наскоро переоборудованными в войсковые транспорты небольшими лайнерами, где народу набилось, как сельдей в бочки, их положение выглядело все же предпочтительным. Однако бравые морячки и морпехи все равно ругались, мешая итальянские и русские слова.

С эсминцем было проще. Португалия – не союзник, однако страна, что называется, сочувствующая Германии. То ли искренне, то ли из страха. И связываться с вооруженными до кончиков ресниц союзниками Рейха командир эсминца не рискнул, поэтому в плане неприятностей ограничился только опечатанной радиорубкой. Вот и тащился теперь вместе со всеми, совершенно добровольно и удрать не пытаясь. Тут дело серьезное, начнешь дергаться – утопят для профилактики, благо старью времен прошлой войны много не надо. Правда, и командиру эсминца, и капитану лихтера было обещано, что, когда начнется заваруха, их немедленно отпустят. Приходилось верить, все равно особого выбора не оставалось.

С подводной лодкой дело обернулось малость сложнее. Для обеих сторон встреча оказалась полнейшей неожиданностью, но погода была хорошей, а субмарина шла в надводном положении, и обнаружили ее даже чуть раньше, чем она засекла объединенную эскадру. Нырнуть-то она нырнула, однако эсминцы уже вцепились в нее, как бульдоги, и принялись загонять на глубину. Японцы пробовали уйти, но их подводные лодки никогда не были чудом техники, и акустики эсминцев раз за разом обнаруживали противника. Глубинных бомб тоже не жалели, и кончилось все закономерно – большим воздушным пузырем и пятном масла диаметром метров в сто.

Несмотря на то, что обмен мнениями закончился в пользу итало-советской эскадры, выводы были сделаны, и не самые утешительные. По сути, у подводной лодки имелись неплохие шансы ускользнуть, и только случайность да бдительность заметившего ее сигнальщика позволили эскадре сохранить инкогнито. Рассчитывать же на случайность постоянно как-то не хотелось, а потому, окончательно убедившись, что японцы все же потоплены (двухчасовое патрулирование на месте последнего контакта и изувеченный чудовищным давлением труп японского моряка, выброшенный на поверхность, сочли несомненными доказательствами успеха), эскадра двинулась дальше уже в ином ордере. Выставив перед собой жиденькое охранение из эсминцев и днем постоянно держа в воздухе пару гидросамолетов, командующий рассчитывал если и не избавиться вовсе от риска обнаружения, то, во всяком случае, хотя бы уменьшить его вероятность.

Самым обидным с точки зрения резко подтянувших дисциплину итальянских моряков оказалось, что по пути им больше никто не попался. Да Зара оставалось только мужественно сохранять каменное выражение лица – критиковать адмирала, конечно, не осмелятся, но шепотки за спиной не скроешь. И он дико завидовал при этом своему русскому коллеге, у которого подобных проблем не возникало в принципе – службу в советском флоте несли что надо.

Интересной он, кстати, был личностью, этот контр-адмирал Селезнев. Да Зара навел справки, и русские отнеслись к такому любопытству с пониманием, предоставив всю необходимую информацию. Молодой, ему не исполнилось еще и сорока. Впрочем, в СССР это удивительным не выглядело – там молодых хватало повсюду. Русские поощряли храбрость и талант. Правда, и за ошибки спрашивали жестко, порой до жестокости.

Конкретно этот начинающий флотоводец карьеру свою выстроил в прошлую войну, когда с двумя эсминцами конвоировал войсковые транспорты и нарвался на американский рейдер. Крейсер, правда, был так себе, но эсминцы против него все равно не плясали. Однако командир соединения, капитан третьего ранга Селезнев, посчитал иначе и продержался больше часа, показав не только храбрость, но и тактическое мастерство. В конце концов, американец все же сумел выбить обе «семерки»[1], но пока он с ними возился, конвой успел рассредоточиться, а вскоре подоспели и самолеты, поднятые с береговых аэродромов. Заработав бомбу, начисто смахнувшую ему дымовую трубу, крейсер отступил, а эсминцы с трудом добрались до ближайшего порта. Тем не менее, при таком соотношении сил результат выглядел однозначно в пользу русских. И Селезнева заметили.