Страна забвения

Оказывается, их часы отстали лишь на минуту. Время, которое они показывают, соответствует действительности. Утро. Давно должно взойти солнце. Но солнца нет.

Они сидят перед телевизором, держась за руки. Почему нет солнца? Нет никаких объяснений. В глазах у людей на экране паника. Говорят о том, сколько осталось человечеству, если солнце так и не взойдет. О том, что нужно экономить ресурсы.

Женщина встает и выключает телевизор.

В темноте видны только фосфорные стрелки.

– Прости, – говорит он из темноты, – но я должен уехать. Я хочу навестить мать. Я ее не видел шесть лет.

– У тебя не хватит бензина.

– У меня полный бак.

Она включает лампу. Молочно-белый свет.

– Я вернусь.

Он думал, что дороги пустынны, но машин тьма. И пешеходов. Многие спешат к своим близким.

В большом городе горят кое-где фонари, окна. Работают забегаловки.

На дорогах пробки. Кто-то включил приемник на полную мощность, и все слушают, вся улица. После беспомощных вопросов о солнце ведущий замолкает и раздается музыка. Человек в притиснутой слева машине закрывает глаза и слушает.

Едва выбрался из одной пробки и попал в другую. Стоит прямо напротив открытых дверей бара. Дурманит запах пива, жареных в тесте сосисок.

Он выбирается из своей машины и идет в бар. Берет пиво, берет сосиску, садится за столик. Ест горячее, запивает холодным. Смотрит на фотографии на стенах. Любительские фотографии разных лет. Люди щурятся на солнце.

Быть может уже к вечеру пойдет снег, и через неделю весь этот город окажется под снегом, под саваном, снег любили сравнивать с саваном, уже в прошедшем времени – любили. Пока еще он видит солнце, хотя бы на фотографиях.

4 июня 1999

Вырубили электричество и воду. Какая настала тишина.

9 июня 1999

Детприемник на Алтуфьевском шоссе. Детей, не помнящих имя, часто нарекают Алтуфьевыми.

Чисто, аккуратно, есть игровые комнаты, классы, спортзал, комната творчества. Женщина-художница показывает рисунки:

– Вот мальчик Саша, он никогда не рисовал прежде, такой талантливый…

Говорит, говорит об этих ребятах.

– Когда они работают – тишина. Так сосредоточены. Я только тихо включаю музыку, хорошую.

Рисунки на тему "Дети против наркотиков". Мир – лист – разделен на две части. В одной – шприцы, черепа, змеи, – смерть. В другой – дети, солнце, цветы, – жизнь. Есть картина: Пушкин в крылатке попирает нечисть. Популярен сюжет "Чудо Георгия о змии".

Часто картинку начинает один ребенок, а заканчивает другой, потому что держат их в приемнике только месяц. Затем обязаны отправить к родителям или в детдом или домой…

Дети содержатся от 3 до 17 лет. Есть проститутки, наркоманы, убийцы, воры. Страшные истории, с сажанием на кол, к примеру.

Малышами занимает майор Людмила Ивановна (все воспитатели в форме

МВД). Говорит, что иногда малыши не хотят уходить от них, плачут, – дома их бьют. Много детей из Молдавии, Украины, Средней Азии. Просят милостыню. Родители сдают их в аренду на год. У некоторых владельцев детей есть и документы на них. Дети от страха подтверждают, – да, он мой отец. Но если незаметно показать им этого человека, шепчут, – нет, он не мой отец.

Но есть любители свободы. Конечно, здесь – забор, пусть не колючка, а всего лишь рабица поверху. Охрана.

Многие не умеют читать. "Хулиган пошел глупый".

Иногда родители говорят, нет денег ехать за детьми. Тогда их детей с сопровождающими доставляют к месту жительства.

Бывает, малыши по нескольку дней не разговаривают. Возраст их, если сами не говорят, устанавливают так: везут в больницу и делают рентген кисти; определяют по состоянию костной ткани. Один малыш все молчал, а когда привезли обратно с рентгена (очень боялся положить руку под аппарат), вдруг сказал: "Холодно".

Им выдают одежду, выводят вшей… И вновь отправляют "в мир".

19 июня 1999

Писатель отдыхал. Пил кофе. В дверь позвонили. Он подошел, заглянул в глазок.

Стоял человек в шляпе.

– Что вам? – спросил писатель.

– Я читатель, – сказал человек, – мне нужно с вами поговорить.

– О чем?

– О вашей последней книге.

– Не понравилась?

– Ну что вы!

Писатель подумал и открыл дверь.

Они сидели на кухне и пили кофе. Читатель оставил шляпу в прихожей.

Он принес вафельный торт. Вынул и сказал:

– Свежайший.

Они выпили по чашке и смотрели друг на друга. Читатель на писателя, писатель на читателя.

– Неужели! – воскликнул наконец читатель. – Неужели вы меня не узнаете?

– Нет, – сказал писатель, – не узнаю.

– Между тем, ваша последняя книга говорит о том, что вы меня знаете, как облупленного. Простите за выражение.

Писатель удивился. Читатель объяснил, что в герое последней книги увидел себя.

– Все сходится, – говорил читатель, – даже не очень иной раз приятно, до того все сходится. И место рождения, и родители, и события, и происшествия, и любовь к сладкому, и каждая мелочь. Я читал как полоумный.

– Да, – говорил писатель, – поразительно, в самом деле. Такое совпадение.

– Вот, – продолжал читатель, – пришел к вам живым свидетелем.

– Очень приятно.

– Конечно, не каждому может его герой явиться во плоти.

– Да, да, спасибо, что заглянули.