Страницы моей жизни

Действие романа разворачивалось на юге Франции, в курортном доме, где героиня и ее отец впервые проводили месяц вместе. Рано потеряв мать, девушка выросла в монастыре, который не слишком сильно – и это еще слабо сказано – повлиял на нее; теперь же она познавала жизнь. Отец приехал на виллу со своей молодой любовницей, но появление более зрелой, более изысканной и утонченной женщины по имени Анна помешало отдыху этих баловней судьбы. Влюбившись в упомянутую Анну, отец даже собрался жениться на ней. Но его дочь Сесиль, испугавшись, что ее капризы и безнравственное поведение встретят отпор, ухитряется сорвать этот план, доводит Анну до отчаяния, вынудившего ее совершить роковой вираж и покончить с собой. Заодно уничтожив машину и душевное спокойствие Сесиль, испытавшей наконец-то неведомое ей чувство, о котором она упоминает в начале книги.

Стиль

N.B. Разумеется, я не смогла отыскать критических статей того времени, и приведенные мной цитаты в кавычках передают лишь тональность или основной смысл критических оценок, сохранившихся в моей памяти.

«Книга блещет талантом с первых страниц», – именно так выразился Франсуа Мориак в передовой статье газеты «Фигаро», сразу проложив дорогу роману «Здравствуй, грусть». «Эта книга», по мнению упомянутых выше критиков, обладала «всей непринужденностью, смелостью молодости и была лишена малейшего налета вульгарности. Совершенно очевидно, что мадемуазель Саган ни в коей мере не несет ответственности за тот шум, который вызвала, и можно утверждать, – если только вторая книга не опровергнет сказанного, – можно утверждать, что у нас появился новый автор».

Вот такие примерно слова произносили серьезные критики романа «Здравствуй, грусть», и я считаю, что о нем больше нечего сказать, кроме того, что, как ни странно, эта книга по-прежнему интересна молодому поколению. Я никогда не задумывалась ни о моде, ни о современном звучании, ни о непреходящей популярности моих книг. Но, по правде говоря, мне очень приятно на протяжении стольких лет встречать повсюду доброжелательных людей: на улицах, в бистро… Меня часто, очень часто останавливают, чтобы сказать: «Вы мне нравитесь. Я никогда не читал ваших книг, но вы действительно нравитесь мне». И всякий раз я прихожу в восторг от таких слов. Уже давно я спрашиваю себя, не связано ли столь доброе отношение ко мне с краткостью моих высказываний по поводу собственных книг. На телевидении прежде всего, когда из-за моей манеры говорить эти самые высказывания не слышны и кажутся бессвязными. Затем становится ясно, что я не разыгрываю комедию, не рассказываю сказок о себе и даже порой скучаю на передаче. Во всяком случае, именно с этим я связываю мой «капитал симпатии», как говорят телевизионщики (ибо слова «капитал», «доход», «баланс», как и другие финансовые термины, постоянно звучат в языке «масс-медиа»).

Оторвемся же от книги «Здравствуй, грусть». Я нервно смеюсь, когда со мной заговаривают о ней, и меняю тему. По сути, после появления романа главным был вопрос: «Подлог это или нет?» – и сегодня о той прежней популярной Саган я немногое помню. Знаю только, что результатом лавины, повлекшей меня за собой с самого начала, явилась некоторая усталость от себя самой и от прессы. С тех пор я уже не разглядываю себя, и от этого мне легче. Перейдем же к роману «

Смутная улыбка», укрепившему мою известность.

«Смутная улыбка»

«В очередной раз мадемуазель Саган озадачивает нас. Мы, безусловно, с нетерпением – и многие с нацеленными ружьями – ждали появления нового романа после книги „Здравствуй, грусть“, но большинство ружей опустилось перед этой простой новинкой, по-прежнему переполненной чувствами, но теснее связанной с обычной жизнью, нежели „Здравствуй, грусть

“. Любопытно, что „Смутная улыбка“ описывает наивность, уязвимость героев, чего нельзя было ожидать от автора, судя по первой книге. Новый роман местами нарочито сентиментален, рассказывает о трогательном и неусыпном поиске большой любви, поиске, продолжающемся до того утра, когда героиня просыпается под убаюкивающую музыку Моцарта, которая возвращает ей вкус к жизни. Это состояние она передает такими спокойными словами: „Я – женщина, любившая мужчину. Это так просто: не из-за чего тут меняться в лице“. Несмотря на нравы, изображенные в книге, нравы, которые нельзя приписать целому поколению, есть в этой книге нечто трогательное, внушающее надежду. Стиль энергичный, но отточенный, хотя и не такой, быть может, удачный, как в романе „Здравствуй, грусть“, поскольку мадемуазель Саган пишет слишком быстро. Тем не менее ее чудовищно банальные герои запомнятся благодаря их абсолютной естественности и точности диалога».