Страницы моей жизни

Лев Матвеевич Коган-Бернштейн завоевал мои горячие симпатии с первой нашей встречи. Он соединял в себе два редко встречающихся вместе качества: пламенный юношеский энтузиазм и редкую силу убеждения; и когда он на сходках поднимался на трибуну и брал слово, то он буквально электризовал аудиторию. Его золотистая шевелюра, горящие глаза, его речь, дышавшая необыкновенной искренностью, производили на слушателей огромное впечатление; не удивительно поэтому, что он в каких-нибудь 3–4 недели стал естественным вожаком молодых революционных и радикальных элементов в университете. Он первый предложил студентам на многолюдной сходке подписать петицию с требованием отмены ненавистных правил 1879 года и восстановления университетского устава 1863 года; он же был инициатором целого ряда других протестов против существовавших в университете порядков. Его почти всегда можно было видеть окруженным группой студентов. То были его друзья и в то же время – его почитатели. Подбельский, Бадаев, Флеров и другие всегда были готовы ему помочь, когда надо было незаметно разбросать прокламации, или созвать сходку, или составить резолюцию. Секрет этой тесной дружбы между названными лицами заключался в том, что они все были членами одного революционного кружка, самого яркого и самого активного в университете.

В чем состояла наша работа как революционеров и членов «Народной воли»? Как известно, программа этой партии предусматривала самые разнообразные формы деятельности. Теоретически работа партии должна была быть сосредоточена главным образом на пропаганде и агитации среди прогрессивной интеллигенции, среди учащейся молодежи, среди рабочих и, насколько это было возможно, среди крестьян.

Но в тот период, который здесь описывается, Исполнительный комитет партии отдавал очень много сил террористической деятельности.

После целого ряда террористических актов, после того как партии удалось поставить свою типографию и организовать довольно правильный периодический выход партийного органа «Народная воля», ее слава достигла своего зенита. Революционная волна в России поднималась все выше и выше. Русская прогрессивная общественность отдавала новой партии все свои симпатии. За границей ее также рассматривали как опаснейшего врага русского царизма. Все это оказывало огромное влияние на настроение русской молодежи вообще и учащихся в высших учебных заведениях, в частности.

Благодаря тому, что партия «Народная воля» звала всех бороться за политическую свободу, она завоевывала сердца тысяч и тысяч людей, жаждавших этой свободы.

Драконовские правила, господствовавшие в русских средних учебных заведениях, жестокие преследования, которым подвергались гимназисты за каждую свободную мысль, подготовляли среди русской учащейся молодежи средних школ весьма благоприятную почву для революционной пропаганды. Поэтому, когда юноши вырывались из мрачной гимназической обстановки и поступали в университеты, где они могли свободно дышать, свободно делиться с товарищами своими мыслями и надеждами, в них, естественно, пробуждалось желание бороться за расширение студенческих прав. Наиболее же пылкие, энергичные и сознательные из этой юной молодежи вступали в ряды партии «Народная воля» и принимали участие в тяжелой и опасной ее борьбе с русским деспотизмом.

Само собой разумеется, что кипевшая жизненной энергией молодежь, наводнявшая университеты и другие высшие учебные заведения, состояла из весьма разнородных элементов, и первой задачей наших революционных кружков было сделать из тысяч новопоступивших надлежащий выбор. Надо было с ними заводить близкое знакомство, узнать степень их развития, их характер, их нравственную физиономию и из них выбрать самых надежных. Из этого отобранного контингента отдельные члены революционных кружков образовывали подготовительные кружки, участников которых они знакомили с политическим и экономическим положением России, а затем и с программой «Народной воли».

Мне было в 1880 году восемнадцать лет, но я всю подготовительную работу проделал еще будучи гимназистом; поэтому наш кружок поручил мне заняться организацией подготовительных групп.

Не сразу, конечно, но в сравнительно короткий срок мне удалось объединить шесть-семь товарищей, из которых некоторые, как, например, Желваков, сыграли позже крупную роль в революционном движении. И такую же работу вели сотни студентов во всех высших учебных заведениях Петербурга, большей частью ничего не зная друг о друге.

Второй задачей партийных кружков было вести революционную пропаганду среди рабочих. Это была очень трудная и ответственная работа. Так как посещение студентами фабричных районов было сопряжено с большой опасностью, то туда посылались агитаторы с большим опытом, наружность и речь коих не выделялись среди рабочей массы. Эти агитаторы встречались с рабочими в трактирах, с большой осторожностью завязывали с ними знакомство, и из десятка приятелей опытный глаз их выбирал тех рабочих, которые казались подходящим элементом для революционной пропаганды.