Страницы воспоминаний

Меня очень трогала и его забота о тех мастерах слова, которые сами позаботиться о себе уже не могли, поскольку ушли из жизни… Кумир детей Николай Носов, переведенный на десятки языков, был человеком мрачноватым, как многие юмористы. И уж вовсе не допускал он критических вторжений в свое творчество. Так вот, Носов мне не раз говорил: «Закончил новый рассказ. Интересно, что о нем скажет Миримский». Муля остался верен Николаю Николаевичу и после его кончины: собрал и издал великолепный сборник, посвященный его жизни и книгам, неусыпно следил, чтобы юные читатели не расстались со своим веселым и мудрым другом. То есть чтобы издавались его повести и рассказы, однотомники и собрания сочинений. Да и только ли о продолжении носовской литературной судьбы он по-отечески пекся! Я был председателем комиссий по литературному наследию Льва Кассиля, Николая Носова, Виктора Драгунского — и был тронут верностью Мули тем, кто покинул землю… Подобная верность, что скрывать, не так уж часто встречается.

Наверно, самоцитированием заниматься грешно, но я тем не менее нередко повторяю фразу одного из своих персонажей и буду не раз повторять ее впредь: «Не воспринимайте чужой успех как большое личное горе!» А уж если человек умеет аплодировать успеху коллеги — это, на мой взгляд, достоинство редкое и высокое. Когда-то почти каждое мое утро начиналось со звонков Нагибина, Паустовского, Кассиля, Андроникова: «Вы читали сегодня «Литературку»? Какая замечательная статья на шестой полосе!», «Вы читали последний номер «Нового мира»? О, какой там роман Чингиза Айтматова!», «Спасибо вам за последний номер «Юности»… Читаю и перечитываю новую повесть Бориса Васильева. А стихи Булата Окуджавы, Жени Евтушенко, Юрия Левитанского!». Мало ныне подобных звонков. Если они вообще раздаются и здесь, и в Москве… Но вот приезжает в Израиль Муля Миримский, чтобы навестить сына и его семью, — и всякий раз привозит с собой книги, которые его восхитили: он хочет, чтобы мы с Таней разделили его ликование по поводу чужих успехов.

На этот раз он привез книгу широко известного всем почитателям литературы Бенедикта Сарнова «Перестаньте удивляться». И каким-то непостижимым образом в короткий срок сделал этот единственный экземпляр достоянием очень и очень многих. А еще он не просто привез, а, мне казалось, многим прочитал вслух номер журнала «Детская литература», от первой до последней страницы посвященный литературе израильской. «А какие рассказы Елены Ржевской, в том числе о еврейском детстве, опубликовал «Континент»! — сообщал Муля. — Вы должны прочитать…» Благодаря тому, что восторгается он голосом деликатно-застенчивым, не верить ему нельзя.

…Были времена, когда стали угрожающе частыми перекочевывания редакторов в писатели. Вероятно, начитавшись чужих посредственных рукописей, которые все же — вопреки своим качествам! — становились книгами, иные редакторы преисполнялись уверенности: «Так-то и мы можем!» И брались за перо… Однако знаю прекрасных редакторов, которые стали и прекрасными авторами. Первая из них — та же Лидия Корнеевна… Можно привести и другие весьма убедительные примеры. Вот Самуил Миримский… Его книги для юных сразу пришлись по душе читателям. А ведь детей и подростков не уговоришь, что книгу-де надо прочесть, потому что она полезна, воспитательна и т. д. Произведения для детей и подростков прежде всего обязаны быть увлекательными! Эти читатели не выносят аморфных, назидательных сочинений. Повести Самуила Миримского остросюжетны и органично соединяют в себе драматичность ситуаций с юмором. А юмор — это нередко кратчайшее расстояние между серьезной проблемой и сознанием читателя (особенно молодого!). Позволю себе, как уже случалось, процитировать собственные строки. Поскольку они здесь «к месту»…