Странная девочка, которая влюбилась в мозг. Как знание нейробиологии помогает стать привлекательнее, счастливее и лучше

Эта информация изменила мой взгляд на физические упражнения. Поначалу они были необходимы мне для общего самочувствия, и я считала, что физкультурой непременно нужно заниматься, если позволяют настроение и время. Теперь я думаю о физкультуре как о бесценном жизненном инструменте, сравнимом по важности со смартфоном или планшетом. При помощи физкультуры, как и при помощи смартфона, я становлюсь умнее, внимательнее и снижаю влияние стресса на свою жизнь. Как я уже говорила, мы по-прежнему не можем сказать в точности, каким образом физкультура улучшает память, внимание или настроение, зато я теперь точно знаю, как получить от нее максимальную пользу. Если я испытываю слишком сильный стресс, то делаю перерыв и занимаюсь физическими упражнениями. Если у меня впереди серьезная лекция или презентация, я обязательно отдохну и хорошо позанимаюсь в спортзале. Если у меня нет времени на обычную тренировку, я пользуюсь одним из моих собственных вариантов упражнений для мозга или одним из любимых коротких фитнес-занятий: семиминутной тренировкой по версии The New York Times

. Я теперь отношусь к физкультуре как к инструменту по улучшению жизни. И чем больше я узнаю о нейробиологии механизмов, которые здесь задействованы, тем более точными становятся мои рекомендации.

Основные принципы моего нового доработанного подхода к стрессу

Когда я оглядываюсь назад, на то, как формировался мой нынешний подход к стрессу, то приходится констатировать: он начался с физических упражнений. Когда я была усталым доцентом и вкалывала как проклятая ради получения постоянной должности в университете, именно физкультура помогла мне вспомнить, что, кроме головы, у меня есть еще и тело. По существу, фитнес помог мне восстановить связь между сознанием и телом. В ходе любой тренировки сложно сосредоточиться на чем-то постороннем, не связанном с упражнениями. Это автоматически заставляет вас сосредоточиться на текущем моменте. Сегодня я понимаю, что тренировки не только приводили мое тело в порядок, но и давали возможность практиковать осознанность, хотя и ненадолго. Вскоре я возвращалась к работе и очередным тревогам по поводу сроков, к которым надо что-то успеть, и электронных писем. Неудивительно, что занятия фитнесом так меня привлекали. Только сосредоточившись на текущем моменте, можно оценить реальную жизнь. В моей жизни ее было слишком мало, и тренировки (которые часто заканчивались небольшой медитацией) первыми позволили мне почувствовать вкус осознанности. Кроме того, я использовала сеансы медитации, чтобы сохранять сосредоточенность на настоящем (см. главу 10).

Что главное в борьбе со стрессовыми ситуациями? Я постепенно узнавала себя, разбиралась в том, что лично я считаю стрессом (а стресс очень субъективен) и насколько хорошо или плохо справляюсь с ним. Осознание и обретение нового жизненного баланса вылились в то, что я больше не согласна была терпеть отношения «по инерции» – ведь это источник хронического стресса. Мне нужны были жизненные ситуации, где для меня было бы меньше стресса и больше радости, и я делала так, чтобы подобные ситуации в моей жизни случались. Мои отношения с консьержем, с бойфрендами разной степени удачности, даже мои и прежде не слишком близкие отношения с родителями… все это были стрессовые ситуации, с которыми я старалась разобраться. И разбиралась – с каждым в свое время.

У моей стратегии борьбы со стрессом был и физический аспект. Я все острее ощущала, что происходит в организме при реакции на стресс. Понимание физиологии и нейробиологии стресса помогло мне изменить отношение к нему и способы борьбы с ним. В те давние дни я много думала, тревожилась и бесилась по поводу своей работы. Меня волновало, достаточно ли важны и хороши мои результаты, чтобы принести мне постоянную должность и уважение коллег. Более того, я была уверена, что уровень стресса и беспокойства в моей жизни прямо пропорционален ценности моей работы. Самые важные люди, занятые самыми важными вещами, испытывают самый сильный стресс, не правда ли? Конечно, мне хотелось делать что-то ценное и важное, поэтому я волновалась и испытывала стресс по поводу каждой мелочи. Иными словами, я соотносила уровень стресса и беспокойства с уровнем моей значимости. Мой вклад в науку не был значителен и достоин внимания, если в жизни мне доставалось мало стресса и тревог. В основе этой теории лежала моя убежденность, о которой я уже писала: моя ценность определяется значимостью статьи, которую я опубликую, или величиной гранта, который я получу. Я опубликовала множество статей и получила гранты на миллионы долларов, но стресс и тревога так и не оставили меня – ведь я всегда работала на следующее достижение, следующую победу, которых могло и не случиться. Мало того, я считала, что успех, измеряемый статьями, грантами и предложениями к сотрудничеству в моей высококонкурентной области науки, определяет мою ценность не только как ученого, но и как человека.