Странная

Дарья молчала. Она не понимала, что он от нее хочет. Между тем, Виктор продолжил, полоснув ее злым взглядом.

— Ну, а если серьезно. — Он закурил сигарету, не выпуская бокала из рук. — Во-первых, тебе никто не позволит уехать, — произнес он безапелляционно, выпуская струйку дыма. Она удивленно приподняла брови.

— Вот как? Это почему же?

Он не обратил на ее вопрос никакого внимания. Виктор приподнял бокал и, прищурившись, посмотрел на янтарную жидкость.

— А что касается остального… Что же. Ты действительно хорошая актриса, — неожиданно серьезно проговорил он, пристально глядя на огонь. — Не спорю, губернатор просто растаял рядом с тобой, растекся лужицей.

Дарья смотрела на него с недоумением.

— Разве тебе не это надо было от меня? И при чем тут актриса?

— Ты очень хорошая актриса, — уверено повторил Виктор, чуть кивая головой, и сделал большой глоток из своего бокала.

— О чем ты? — здесь Дарья уже насторожилась. Ей не нравилась интонация, с которой говорил Виктор. Но он будто не слышал ее и продолжал говорить, как бы размышляя.

— Играешь везде. То в сестру милосердия, то в светскую леди и… — он остановился всего на секунду, но тут же продолжил:

— И в постели тоже неплохо играешь.

Дарья ничего не понимала.

— Я тебя не понимаю, — озвучила она это вслух и повернула несколько раз головой. Его взгляд оторвался от огня, и он заинтересовано посмотрел на нее.

— А какого это, спать с одним, а представлять на его месте другого? Веселенькая игра, ничего не скажешь.

Она резко встала, разозлившись не на шутку.

— Ты сам не понимаешь, что несешь. Вероятно, просто перепил. Давай мы поговорим, когда ты проспишься. Сегодня я лягу в гостевой.

Дарья развернулась, чтобы уйти, но успела сделать всего несколько шагов, когда Виктор за считанные секунды оказался рядом и, схватив за руку, повернул ее к себе лицом.

— Не изображай из себя светскую леди. Лучше расскажи про свою игру.

Дарья уже с трудом сдерживала слезы, пытаясь вырваться. Но не тут то было. Виктор крепко держал ее за руки.

— Какую игру? Ты скажешь мне наконец? — почти прорыдала она.

— Лицемерка. Только ты одного не учла. Днем ты прекрасно можешь себя контролировать, а вот ночью… Во сне человек, оказывается, многое может о себе поведать. Только в это время он настоящий. Особенно ты. — Он сжигал ее своим взглядом, он был в бешенстве. А она ничего не понимала, думая, что явно кто-то из них сошел с ума.

— Тебе мама никогда не говорила, что ты во сне разговариваешь? Особенно про своего любимого, — прошептал он каким то зловещим шепотом, отчего ей стало по настоящему страшно.

— Что? — Дарья даже на секунду замерла, перестав вырываться.

— Значит, когда я тебя трахаю, ты, закрывая глаза, представляешь себе своего Андрейку?

До Дарьи наконец дошло, о чем он говорит.

— Ты спятил! — выкрикнула она. — Пусти меня, — она стала вырываться с удвоенной силой. Но он как будто не замечал этого. Его глаза лихорадочно блестели, а руки, крепко державшие ее, были руками чужого ей человека. Сейчас он и не думал контролировать свою ярость.

— Но я тебе докажу, что я не твой слюнтяй муженек. Даю слово, разницу ты почувствуешь, — проговорил он зло, с ненавистью.

Внезапно он дернул ее на себя и впился губами в ее губы. Она почувствовала боль и вкус крови на своих губах. А потом Виктор развернул ее и буквально толкнул на стол. Она не удержалась и упала, мгновенно оказавшись прижатой к столу. Какое-то время, от его резких движений она была дезориентирована, но придя в себя и почувствовав его руки у себя на бедрах, она поняла, что он хочет сделать. Всю гордость как рукой сняло, она зарыдала.

— Прошу тебя, не делай этого, — выкрикнула она из последних сил. Но Виктор уже ничего не слышал. Он сорвал с нее трусики и резко вошел в нее.

Боль была невыносимой. Дарья вскрикнула, дернувшись, но он удержал ее, прижав ее голову к столу.

— Сейчас твоего Андрейки близко не будет, — проговорил он тяжело дыша.

Дарья закусила ребро ладони, из последних сил сдерживая рыданья. Моля бога, чтобы все, наконец, закончилось. Что-то надломилось в ней. Она больше не будет его просить. Не доставит такого удовольствия.

В себя она пришла только в душе. Выйдя из ванны, Дарья оделась и, взяв только маленькую сумочку, попыталась покинуть дом. Но ей это не удалось. Охрана твердила, что у них приказ, а хозяин уехал. Дарье ничего не оставалось, как вернуться.

Она заперлась в гостевой и легла на кровать не раздеваясь. Однако через десять минут в дверь постучали. Дарья не отвечала.

— Открой, это Валера. — Ручку двери так дергали, что она вот-вот могла оторваться. — Открой, — повторил он. — Я вышибу дверь.

Дарье ничего не оставалось, как встать и открыть ему.

— Что тебе надо? — спросила она грубо, ничуть не церемонясь.

— Я просто хотел спросить, как ты?

Она со злою насмешкой посмотрела на него.

— Да что ты? Надеюсь, тебе и охране все это понравилось, — вот сейчас она уже с трудом сдерживала слезы.

— Меня там не было. А охранник вышел. Я клянусь тебе. Могу показать, там тоже камеры стоят.

— Не стоит. — Дарья втянула в себя воздух, с трудом дыша.

— Запись я стер.