Странная

Они вместе с Виктором ехали в машине на заднем сидении автомобиля. На руках у Дарьи сидел Димка, вцепившись в нее мертвой хваткой. Она же периодически гладила его и целовала в макушку. Димка был необычно спокойный и притихший. Им обоим еще до конца не верилось, что для них все самое плохое осталось позади. На улице было холодно, пасмурно, но она ничего не замечала, внутри у нее, напротив, порхали бабочки. Дарья поймала себя на мысли, что периодически глупо улыбается и даже, когда смотрит на Виктора. Но он, по-видимому, не разделял ее эйфории, потому что лицо его оставалось серьезным. А возможно просто был сильно занят, так как постоянно разговаривал по телефону.

Ехали долго. Детский дом находился в другой части города. И уже, когда до дома оставалось минут десять езды, и они оказались в районе набережной, внезапно Виктор приказал остановиться. Сопровождающая их машина тоже остановилась. Он вышел и, придерживая дверь, обратился к Дарье:

— Нам надо поговорить.

— Прямо сейчас? — Она очень удивилась, посчитав момент совсем неподходящим.

— Да, сейчас. Через три часа я улетаю в Прагу, — лаконично ответил Виктор, по всей видимости, не собираясь вдаваться в подробности.

Дарья уже знала его и понимала, что спорить бесполезно. Да и чувство благодарности просто переполняло ее и разговор, это самое малое, что она могла для него сделать.

— А Дима? — спросила она с тревогой, которая все же до конца не покинула ее. Она боялась оставлять его одного, да и он мог испугаться. Но Виктор, очевидно, не разделял этой тревоги.

— Его отвезут.

К этому времени, выйдя из сопровождающей машины, к ним подошел начбез.

— Вот Владимир Петрович, ты же его знаешь? — слова были обращены уже к мальчику, его голос при этом едва заметно смягчился.

Тот кивнул, но затем испуганно посмотрел на Дарью и, ни за что не хотел отпускать ее, когда она пыталась посадить его рядом на сиденье. Она ему что-то шептала, но он упорно вертел головой и не разжимал рук.

— Дима, посмотри на меня, — обратился Виктор к ребенку. Дарья почувствовала в его голосе ту самую энергию, которой сама когда то невольно подчинялась. Мальчишка поднял глаза на Виктора. Тот стоял на холодном ветру, но, казалось, совсем не замечал этого.

— Ты, как настоящий мужчина, не должен раскисать, а должен быть сильным. — Лицо Виктора было сурово, но в тоже время, было видно, что он не просто так говорил какие-то ничего не значащие слова, а действительно хотел, чтобы Дима его понял, а главное, поверил ему. Да и Виктор вообще никогда не говорил, что-то просто так. Его слова всегда и для всех имели значение. Сейчас, глядя на него, ни у кого не возникало сомнений — этот человек привык подчинять своей воле, отдавать приказы и знает, что его послушает любой, к кому они адресованы.

— Послушай меня, — произнес он весомо. — Запомни, с этого момента ты больше никогда не будешь бояться. Никого и ничего. — Он говорил твердо, уверенно, и эта уверенность несомненно передавалась мальчику. — Ты меня понял?

Дима кивнул.

— А теперь отпусти Дарью. Владимир Петрович тебя отвезет. И если будешь себя хорошо вести, разрешит тебе порулить.

Дарья невольно сама почувствовала себя намного уверенней. Дима, пусть не до конца, но все же расслабился и действительно отпустил Дарью и сел рядом, а она вышла из машины, хотя ей было и не по себе оставлять ребенка в такой момент, когда он едва оказался наконец рядом с ней. Ее место занял начбез. Дарья отдала ему ключи от дома.

— Я скоро приеду. — Помахала она рукой и ободряюще улыбнулась. Димка кивнул ей в ответ. И она увидела, что он чувствовал себя тоже намного спокойней. Она глазами проводила отъезжающую машину. Машина сопровождения осталась, чтобы потом отвезти их.

Виктор сделал чуть заметный знак рукой водителю, чтобы тот оставался на месте, и они пошли к набережной.

— Давай пообедаем, — предложил он. — Чертовски голоден. Со вчерашнего дня ничего не ел.

— Хорошо, — кивнула Дарья.

Зайдя в небольшой ресторан, он помог ей снять плащ и разделся сам. Администратор проводил их к столику, а затем официант принял заказ. Какое-то время они сидели молча. Дарья чуть пригубила поданное заранее вино, а Виктор даже не притронулся к своему бокалу. Она понимала, что надо поблагодарить Виктора, но на нее напала какая-то непонятная, несвойственная ей, стеснительность. Но потом все же решилась:

— Спасибо тебе, — искренне произнесла она. — Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

А он будто не слышал, просто смотрел на нее, чуть сощурив глаза. Дарья смешалась под его пристальным взглядом, правда в нем не было обычной насмешки. Принесли еду и надобность в разговоре вроде как отпала. Хотя Дарье было и неловко от его молчания. Пока они ели, Виктор как будто думал о чем-то своем, вроде как был далеко отсюда. При этом Дарья заметила, что он действительно проголодался. Она с теплой улыбкой наблюдала, как он ест. И даже не заметила, как в горле встал ком. Откуда-то взялась непонятная сентиментальная грусть. Однако слезы сумела сдержать. Сейчас-то уже что плакать. Все хорошо…