Странник

Она резко выдохнула, подбирая свою неказистую сумку с пожитками. Исландия была красива холодной, сдержанной красотой, но земля здесь оказалась непредсказуемой, грубо обтесанной, словно бы вытертой ногами великанов. Они сошли вниз по сбитой тропке, спускавшейся дальше к пляжу, и, если бы Этта прошла еще немного вперед, она могла бы подобраться достаточно близко, чтобы привлечь внимание Николаса, оставаясь незамеченной Айронвудами.

– Он обращается с ним, как… – начал Джулиан, не сдвинувшись с места.

– Пошли, – скомандовала Этта. – Давай.

Он повернулся к ней, и впервые она не смогла прочитать выражение его лица.

– Он обращается с ним, как обращался в свое время с моим отцом.

– Николас?

Джулиан покачал головой:

– Дед. Там, на пляже, ты видела не пленника. А наследника.

Слово полетело в нее, как стрела. Она кинулась вверх по тропе, словно пытаясь увернуться от него. Поплотнее закутавшись в тяжелый шерстяной плащ, заляпанный грязью, она обнаружила, что дождь сменился снегом, налипавшим на плечи и волосы.

Она на бегу срезала петлю тропинки, цепляясь руками и ногами, чтобы не съехать вниз по снегу и мокрому мху. Волны бились под нею, набрасываясь на землю, их гром все больше сливался с гулом крови в ушах. Этта не спускала глаз с Николаса, пытаясь не отставать от него и остальных, прежде чем те скроются в пещере.

Две руки схватили ее за плечи, дернув назад с такой силой, что из-под нее выскользнули ноги. Этта грохнулась на неровную землю, воздух белым облачком выбило из легких. Она зашипела от боли, пытаясь наполнить легкие, снова встать, но оказалась пригвожденной холодным поцелуем стали, прижатой к горлу.

Внезапно клинок отскочил назад, а вес, давивший на грудь, отступил с удивленным вскриком. Когда вспышка в глазах померкла и она смогла поднять руку, чтобы стряхнуть снег с ресниц, на нее в ужасе глядело знакомое лицо, частично скрытое впечатляющего вида кожаной повязкой на одном глазу.

Умом понимая, что – и кого – она видит, Этта не могла понять, как такое возможно: коротко остриженные волосы, рубашка и брюки, сапоги. Этта поползла назад, стараясь отодвинуться от Софии как можно дальше, пока не наткнулась рукой на обломок скалы и не швырнула его между ними, чтобы отпугнуть противницу.

– Соф… ия? – раздался слабый голос над ними.

Джулиан стоял на тропе чуть выше. Когда София повернулась к нему, готовая вскочить на ноги, его лицо, казалось, вот-вот рассыплется на куски. Он не просто смотрел полным раскаяния взглядом – он выглядел так, словно ничего на свете не жаждал так, как молнии, которая бы смела его с лица земли.

– Полагаю, первый вопрос: что ты делаешь на этом свете, черт возьми? – голос Софии звучал так, словно его долго скребли рашпилем.

Джулиан осмелился приблизиться к ней на шаг, протягивая руку, как будто ожидая, что она примет ее. София поглядела на нее, словно волк, оценивающий, стоит ли погнаться за зайцем.

– А, это… ну, милая… Софи, свет жизни моей… – Джулиан, казалось, не мог оторвать взгляда от ее повязки. От всеобщего внимания, наконец, переключившегося на него, лицо юноши покрыл нездоровый, почти лихорадочный глянец.

– Про тебя, – оборвала его София, – я все знаю. Я тебя спрашиваю, Линден.

– Меня? – удивилась Этта. – Признаюсь, я попадала пару раз в щекотливое положение, но… подожди, что-о-о?

– Ты была мертва. М-Е-Р-Т-В-А. В смысле: дала дуба, отошла к праотцам и далее по списку. Твой отец послал деду вызов на поединок, потребовав удовлетворения за кровь дочери, убитой подручными Айронвуда.

– Убитой? – повторила Этта, вскакивая. София тут же потянула их с Джулианом обратно на колени.

– О, – сказал Джулиан, поворачиваясь к Этте. – Не ты ли говорила мне, что твой отец обмолвился, будто у него есть способ сбить Айронвуда с твоего следа? Что же может быть лучше, чем заставить старика думать, будто ты уже мертва?

– Вот это номер, – пробормотала Этта; в животе что-то неприятно дернулось.

– Он тебе не сказал? – поинтересовалась София, ничуть не удивившись. – Но все верно: единственное, почему Айронвуд мог бы оставить тебя в покое, это уверенность, что ты уже мертва, и он прошляпил удовольствие прирезать тебя самолично.

Этта прищурилась.

– Айронвуд, вот как? Не «дедушка»?

София отпрянула, ее единственный глаз тоже сузился. София, какой ее знала Этта, всегда защищалась, нападая, отвлекая противника. На этот раз Этта была к этому готова.

– А-а-а я как раз хотел встать вон там, – объявил Джулиан, бочком отодвигаясь в сторону. Этта бросила на него раздраженный взгляд, а он в ответ выгнул бровь. – С драконом дружить – в ожогах ходить, детка.

– А что ты здесь делаешь? – спросила Этта. – К чему этот маскарад?

София рассмеялась неприятным, вымученным смехом и стащила повязку с глаза, открывая шрам на месте пустой глазницы. Джулиан то ли кашлянул в кулак, то ли попытался скрыть непроизвольный звук отвращения. Но в любом случае не преуспел.

– Мило, – проговорила София ледяным тоном. – Полагаю, теперь я нужна тебе еще меньше, если уж ты дошел до того, чтобы симулировать свою смерть, лишь бы убраться от меня подальше.

Джулиан вздрогнул.