Странник

Быстро летел я на почтовых. Колокольчик не успевал издавать звука, облако пыли крутилось около меня и скрывало от взоров моих все предметы, кроме солнца, которое, как будто в часы затмения, казалось без лучей, но жгло безбожно.

Я торопился; непостижимое чувство влекло меня; мысли и взоры мои были устремлены на даль, которая лежала передо мною. Мне казалось, что духовный я был уже там, и нетерпеливо ожидал приближения вещественного я.

Налево показались строения. — Какое это селение? — спросил я у извозчика.

— Алеф![399] — отвечал он.

Здесь должна быть станция, думал я, ибо мы проскакали уже около 30 верст; и точно. Поровнявшись с небольшим домом, лошади остановились как вкопанные, колокольчик звякнул, я выскочил из повозки, вбежал на крыльцо, в сени, отворил двери направо и вошел в небольшую комнату.

Сухощавый бледный человек в утренней одежде, в шапке сидел подле стола, уложенного книгами и бумагами; подле него на полках, на стульях, на полу, на окошках также были разбросаны разной величины книги в деревянных, в кожаных и пергаментных переплетах.

— Господин смотритель, лошадей!.. да скорее!.. Как эта станция называется?

«Алеф», — произнес смотритель, не обращая на меня внимания.

— Послушай, дружок! Когда ты видишь перед собой на чьих-нибудь плечах мундир и эполеты, то ты должен снять свою шапку и приниматься за дело!

«Бэт!»

— Бэт? ах ты, старая дуга!

Я схватил смотрителя за грудь, шапка свалилась с головы его. «Гиммэль!» — вскричал он.

— А! теперь по-немецки! На, возьми подорожную, записывай!.. и лошадей! живо! — Он взял подорожную и молча поворачивал ее во все стороны.

— Что ты думаешь?

Смотритель посмотрел на меня и стал шептать: «Алеф, бэт, гиммэль, далэт, хэ, вув!»

— Слушай, приятель! чтоб отвязаться от глупости твоей или плутней, вот тебе на чай, на водку, на хлеб, на что хочешь, только давай мне скорее лошадей!

Взглянув на меня, потом на несколько мелких серебряных монет, положенных мною перед ним на стол, смотритель оставил подорожную и стал пересматривать деньги по одиночке, приговаривая: алеф... гиммэль... вув... хэс... куф...

Кто одарен от природы прекрасным свойством, называемым терпение, тот мог бы наслаждаться этой картиной, но я не вытерпел. Сбросив со стола все деньги на пол, я схватил подорожную и всунул ее в руки смотрителя. — Читай! пиши! и вели запрягать лошадей!... или... я...

Взяв опять подорожную, он посмотрел на нее, подумал, встал с места, подошел к полке и стащил с нее огромный фолиант. Возвратясь на место, разогнул книгу, положил пред собою и подорожную, взглянул на нее и стал перебирать листы.

Огромная книга была какой-то словарь!

— Ты, кажется, выжил из себя! на какой язык переводишь ты мою подорожную!

«Ламмэд, мэм, айн, заммэх, алль, пай, фай», — произносил вместо ответа смотритель, усиливая голос свой; но я не дал кончить ему непонятной речи.

— Демон! жид! — вскричал я и, вырвав книгу из рук его, бросил ее. Книга ударилась в полку, куча других книг посыпалась прямо на чудака. То же самое движение повалило стол. Вслед за столом повалился на землю и смотритель, повторяя: алеф, бэт, гиммэль...

С ужасом я выбежал из комнаты в сени, на двор, на улицу... Ни души нет.

По дороге раздавались редкие звуки колокольчика.

Пустая почтовая тройка ехала мимо, шаг за шагом. Ямщик спал в повозке. Я вскочил в нее; ямщик вздрогнул и проснулся.

— Послушай! — вскричал я, — вот тебе кошелек с деньгами!.. Вези меня скорее до следующей станции!.. Ни слова! мне некогда разговаривать с тобой!..

Схватив вожжи, ямщик вытянул лошадей кнутом, и они понеслись быстрее стрелы.

— Слава богу! — думал я, — по крайней мере избавился от проклятого Алефа! — и лег в сено, которое лежало в повозке. Я уже стал засыпать, как вдруг почувствовал ужасные толчки.

— Ты не разбираешь дороги! — вскричал я и выглянул из повозки. Мы ехали по вспаханной земле.

— Борода! куда своротил ты!.. где дорога?

«Алеф!» — раздалось в ушах моих.

— Опять Алеф!..

Ступай на дорогу!

«Бэт!» — продолжал ямщик.

— На дорогу, мошенник!

«Гиммэль, далэт, хэ, вув, зайн, хэв, тэт!»

— Что делается со мною!.. где я!.. в какой земле?.. откуда взялись эти проклятые Алефы! — вскричал я, взбешенный. Схватил левой рукой ямщика за ворот, хотел ударить... глядь — правой руки нет!

— Уф!.. — возопил я.

«Туф?» — произнес ямщик вопросительным голосом и вдруг остановил лошадей.

— Нечистая сила! дьявол! алеф! ступай на дорогу!

«Алеф?» — сказал ямщик, взглянув на меня, и вдруг ударил лошадей, пустился по полю во весь опор.

Я потерял и силы, и голос.