Странник

Где ты? Где ты?!!

Пальцы кончились. Волосы кончились. Запах кончился!

НебоаааааАаааАаа!а!!!!

* * *

Мне больно видеть, как глазами

Твоими вижу я себя.

Я там себе таким являюсь,

Каким не буду никогда.

Нам помешал ненужный принцип

И пара сломанных идей.

Не в книгах было всё, а в лицах.

И в кучке кожаных камней.

* * *

Сегодня я зашёл в дом.

Дом у озера, помнишь?

Мы там жили когда-то.

Лет десять? Двенадцать назад.

Сегодня я зашёл в дом.

Скрипнув дверью. И знаешь?

Всё как прежде. Запах тот же!

И на стенах наши картины.

Сегодня я зашёл в дом.

В котором пусто. Нет в нём тебя.

И в озере ты не купаешься.

И не зовёшь меня к себе.

Сегодня я зашёл в дом.

В котором жило счастье.

В котором время замерло,

Пропадая в тёплых снах.

Я, наверно, здесь переночую.

Приберусь, протру на полках пыль.

А потом лягу на траву

И буду смотреть на звёзды.

* * *

Экран смартфона погас.

Темнота.

Пылью дышу, пылью думаю.

Чуть касаюсь стен. Чуть каюсь.

Где я оставил душу? Размазал её об каменный пирс.

Где-то. Когда-то.

Стать точкой незаметной. Свободной, живой!

Тишина.

Где-то визг, где-то смех. Под кожей моей? Под днами морей.

Пустота.

Комната без окон и без дверей.

Я сгнивший звук, ползущий средь надежд, среди мечтаний.

Моргнуть боюсь, стать тенью своей.

Падаю в липкую яму…

* * *

Они смеялись над нашими попытками

Сей сложный мир ничтожной буквой очертить.

А мы смеялись над их молчанием

И над тем, как взгляд они отводят свой.

Рассказы

Завсегдатай парижского интеллектуального клуба Клод Легран чудом выжил в авиакатастрофе, когда летел рейсом Париж — Йоханнесбург. Самолет упал где-то в густых дебрях Кении. Клод уже должен был умереть, но его спасли жители некоего племени, которое говорило на редком диалекте языка суахили. Люди того племени оказались благоразумными и приютили у себя Клода, помогли ему восстановиться. Больше полугода он провел там, став для племени уже своим. Интеллектуал Клод Легран многое не понимал из того, что делали в повседневной жизни дикари. Наверное, поэтому он вёл себя так робко и застенчиво в их компании. Они его так и прозвали — «Айбу», что означает «застенчивый».

Благо, спустя еще два месяца Клод Легран все-таки был найден цивилизацией и успешно возвращен домой, в Париж. И когда мсье Легран торжественно отворил дверь парижского интеллектуального клуба, члены которого для него были сродни семье, все хором воскликнули: «Ah, l’Impétueux a retourné!», что означает «Буйный вернулся!». «Буйный» — это прозвище, которое носил Клод в этом клубе еще с тех пор, когда вступил в него.

* * *

Гарри шёл спокойным шагом в сторону спальни Гриффиндора. Он только что поел и с умиротворённым лицом предвкушал небольшой дневной сон. Когда он проходил мимо библиотеки, он увидел, что в пустынном книжном зале за дальним столом сидела Гермиона. Голова её была опущена на стол, руками она закрывала лицо и вся тряслась. Гарри немедля подбежал к ней. Его опасения подтвердились — Гермиона тихо плакала навзрыд.

— Гермиона, что с тобой? Почему ты плачешь? — она как будто не слышала.

— Гермиона, пожалуйста, скажи, в чём дело? Тебя кто-то обидел?

— Гарри… — еле как выдавила она. — Гарри, тебе этого не понять.

— Скажи же, я постараюсь тебя понять.

— Гарри, это уже невыносимо!

— Что невыносимо?

— Понимаешь, вся эта хогвартсовская суета, вся эта магия, заклинания, дементоры, патронусы… Иногда так хочется, — всхлипнув, продолжала она, — иногда так хочется просто посидеть в Фейсбуке, зайти в Инстаграм, выложить фотку с утиными губками. Сходить вместе с девчонками в «Старбакс», а не сидеть в вонючем хогсмитовском пабе и пить сливочное пиво, от которого меня уже тошнит! Сходить в кино на «Голодные игры», попасть с друзьями на концерт Селены Гомес. Хочется пожить нормальной жизнью, Гарри, понимаешь? А не вот это вот всё, НЕ ВОТ ЭТО ВОТ ВСЁ!

* * *

Я помню, как впервые встретил её. Я застал как раз тот момент, когда она думала. Она любила думать. Она стояла возле зеркала и смотрела в своё отражение. Глаза её были большие и красивые. Она думала и часто моргала, поправляя свои волосы. Я подошёл к ней и спросил: «Привет. Как тебя зовут?». Она обернулась, посмотрела на меня. Она начала думать. Мы стояли так около пяти минут. А она всё продолжала думать. Прозвенел звонок.

— Что ж, раз уж ты не хочешь говорить — как хочешь, — сказал я и уже собирался было уходить, как вдруг она заговорила:

— Меня зовут Литл.

Этот прекрасный, ангельский голос как будто обессилил мои ноги, и я словно парил в нескольких сантиметрах от земли.

— А меня зовут Гавриил, — сказал я. Теперь она снова стала думать.

— О чём ты думаешь? — спросил я. Она приблизилась ко мне, прижала свои губы к моему уху и шепнула:

— Обо всём.

И в тот же момент она быстро зашагала в сторону кабинета. По пути она обернулась крикнула мне: «Ещё увидимся, Гавриил!»

Я лишь в состоянии паралича смог по-идиотски улыбнуться и кивнуть в ответ.

С того самого момента я её больше никогда не видел. Учителя сказали, что её отчислили из школы за плохую успеваемость.

* * *