Странник

Видя светлое сияние ночного неба в дверном проеме, он ускорил шаг и преодолел последние метры едва ли не бегом, но у самого выхода вдруг растопырил руки, чтобы уцепиться за косяк и остановить инерцию своего движения. На улице, в трех шагах от двери, была натянута сеть из тончайших, едва заметных нитей, серебрящихся в лунном свете.

Маломальский осторожно выглянул наружу.

Это была огромная паутина, сотканная между кустарником у выхода и карнизом третьего этажа. В центре ее сидел огромный мохнатый черный паук. Если бы не свет луны, металлически поблескивающий в тончайших нитях, создавалось бы впечатление, будто чудище висит в воздухе. Его туловище было не меньше торса вичухи, а каждая лапа — гораздо крупнее и длиннее человеческой ноги.

— Арахна, — с ужасом в голосе прошептал Сергей.

Он никогда не встречал ее, но знал по рассказам об огромных пауках, которые ловили в свои сети даже молодых вичух. Сергей, конечно, представлял анатомию простых пауков, что назойливо плели свои маленькие ловушки для бытовой мошкары, но с этим чудищем явно было что-то не так.

— Эй, — шепнул он, — Стран Страныч. Я не понял. У нее что, как в поговорке — глаза натянуты на …?

Странник медленно подошел к сидящему на полу Маломальскому. Опустился на колени и осторожно выглянул на улицу. Затем широко и даже радостно улыбнулся:

— Нет. Их двое. Самка большой. Она туда смотрит. У нее на спине сидит самец. Он маленький. И сюда смотрит. Так они смотрят вокруг. Если самец что-то видит, он через волоски дает ей информацию. И наоборот.

— А я думал, арахна своих самцов жрет.

— Жрет, — кивнул Странник. — Но только после того, как чики-чики. А они пока не чики-чики.

— Да ты пошляк, — оценил Сергей, пристально глядя на гипнотический взгляд четырех пар глаз самца.

Два глаза были большими и широко расставленными, между ними квадратом располагались четыре глаза поменьше. И еще пара на макушке, совсем крохотные. Внутри глаз что-то призрачно мерцало, словно шевелились какие-то трубки, ловя фокус то на одном объекте, то на другом. Маломальский ясно ощущал, что самец остановил свой взгляд на нем и что-то передал своей необъятной подруге. Паучиха вдруг шевельнула жуткими волосатыми лапами и резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Удивительное дело — паутина даже не качнулась. У арахны было двенадцать глаз, которые сейчас уставились на Сергея. И две пары огромных волосатых жвал.

— Мать честная! — Сергей стал отползать обратно в здание.

— Не бойся, — шепнул Странник, продолжая улыбаться.

— А чего ты скалишься? Ты ее рожу видел?

— Мы с ними дружим, — заявил напарник.

— Как это? — изумился Сергей.

— Ну, вокруг там, где мы живем, много таких паутин и арахна. А есть визгун. Визгун убивает арахна. Но мы едим визгун. Мы делаем ловушки на визгун. Вокруг паутина. Ловим визгун. Едим. А арахна ловит мутант, который может напасть на наши ясли. Доктор говорил, что это симбиоз. Он говорил, что такое раньше было много у животных.

— Что еще за визгун?

— Он визжит.

— Как это я сразу не догадался? — хмыкнул Сергей.

— И визгом может убить, — продолжал Странник. — А сам — маленький.

— Экая скотина… Ну ладно. Нам-то что делать?

— Пошли. Ты говорил, там батыр. — Напарник показал на видневшиеся руины архитектурного института.

— Не батыр, а БТР. И как нам мимо твоих друзей пройти? Тем более что я уверен — эти вообще не в курсе, что вы семьями дружите.

— Так место есть. Осторожно пройдем. Только паутину не задень.

— А вичухи наверху? Ты их прогнать не можешь? Ну, этим своим, кша, кша.

— А вот это плохо. Я одного с трудом прогнал. А тут много. Злые они. Надо быстро бежать.

— Вичухи? Злые? Кто бы мог подумать! — И Маломальский многозначительно покачал головой.

* * *

Высокий, плечистый гауляйтер со стрижкой «ежик», густыми седыми усами и в черном берете с серебристым черепом поднял руку. Толпа стихла. Ее, наверное, усмирили не даже столько автоматчики из комендантского взвода гестапо, сколько пристальный, ледяной взгляд его больших голубых глаз.

— В чем дело, камараден? Пропали без вести на поверхности наши товарищи. А вы устраиваете здесь бузу, — бесстрастным, ровным голосом заговорил он. — Или вы забыли, что есть дисциплина? Или вы забыли, что такое для нас есть порядок? Вам захотелось поиграть в пархатую дерьмократию? Или вам нравится большевистское горлопанство? Или вы решили превратить наш Рейх в черномазый базар своими воплями? Вы забыли, что любое ваше недовольство должно иметь письменную форму, которая в установленном порядке должна быть передана наместнику вашего участка для рассмотрения?

— Вот именно! — крикнул кто-то из толпы. — Наши товарищи погибли! А мы уже сколько времени бездействуем! Мы зажаты в крохотном мирке! Всего три станции! А у красных целая линия! Торгаши из Ганзы все кольцо заграбастали! А мы в резервации! Нам жизненное пространство нужно!

Толпа снова стала шуметь. Одни соглашались с этим человеком, другие рьяно пытались возразить.

Гауляйтер снова поднял руку и заорал:

— Тишина!

Толпа примолкла.