Странник по прозвищу Скиф

Сарагоса, прихватив со стола какие-то бумаги, направился к диванчику, сел, заложил ногу на ногу и вытянул из кармана трубку, похожую на крохотный пенек.

— Предупреждение уже сделано и принято! — Он снова полез в карман, за табаком. — Теперь я знаю, что операция будет опасной для всех участников, а ты, — шеф ткнул чубуком в сторону Скифа, — ты можешь запросто окочуриться. Ну, и скажи на милость, зачем мне тебя брать? Под пулю, под лазер или… — Он смолк, потом махнул рукой и закончил: — Отправишься в Шардис! И думаю, тебе там тоже придется несладко!

Скиф, памятуя, что с начальством не поспоришь, нажал клавишу, убрав с экрана радужный конус Куу-Каппы, и принялся изучать Сингапуров отчет. Сперва он читал и разглядывал цветные картинки с угрюмым выражением на лице, потом рот его приоткрылся, морщины на лбу разгладились, в глазах загорелось любопытство. Этот Фрир Шардис был удивительным миром! Одновременно похожим и непохожим на Землю, весьма приятным, населенным людьми и неплохо изученным — благодаря стараниям Сингапура и Сентября, которые побывали в нем уже раз десять. Но, разумеется, имелись в Шардисе свои диковинки и чудеса.

Этот мир был обделен сушей" в бескрайнем всепланетном океане были разбросаны лишь сотни архипелагов и десятки тысяч островов, одни — размером с коралловый атолл, другие — величиной с Кипр или Ирландию. Никакой из них, впрочем, не мог претендовать на название континента, даже столь небольшого, как Австралия. Зато располагались эти клочки суши в основном в благодатных краях, в средних широтах и были плодородными и весьма подходящими для обитания. Разумеется, море определяло культуру и технологию шардисцев: они интенсивно разрабатывали прибрежные шельфы, гораздо более протяженные, чем в земных океанах, добывая там пищу и сырье для своих многочисленных производств. Их глубоководная техника была не слишком развита, ибо самые внушительные провалы морского дна не достигали и километра. Горные хребты — там, где они имелись, — тоже были невысоки; острова по большей части покрывала субтропическая растительность, рощи фруктовых деревьев и плантации культурных злаков.

В этом мире каждый крохотный клочок земли использовался с толком и превеликой заботой. Шардисцы давно отказались от городов, возводимых из отдельных зданий, с улицами и площадями, занимавшими столь высоко ценимое пространство. Плоская двухмерная планировка, обычная на Земле, тут почти не применялась; альтернативой ей служили гигантские многоярусные конструкции, устремленные ввысь на сотни метров и похожие на рукотворные горы. В этом отношении Куу-Каппа была типичным поселением. Остальные шардисские города тоже представляли собой скопище округлых сегментов, жилых, производственных или административных модулей, располагавшихся на первый взгляд совершенно хаотически. Но хаос этот на самом деле являлся строго организованным, хотя и непривычным для обитателей Земли, предпочитавших плоскость и угол криволинейной поверхности. Внутренняя структура городов Шардиса обнаруживала весьма продуманную планировку: тут были подобия улиц, плавно перетекавших с яруса на ярус, гигантские транспортные шахты и колодцы, места для отдыха в виде балконов и больших террас, вынесенных за внешние стены; везде наблюдалось изобилие зелени, специально культивируемых растений, способных цвести и плодоносить под полупрозрачными городскими кровлями. Однако хотя любой из шардисских городов мог вместить сотни тысяч жителей, население планеты было сравнительно невелико — порядка семисот миллионов. Рождаемость, разумеется, контролировалась — на этот счет существовали законы, и весьма строгие.

Вчитываясь в ровные строчки текста и разглядывая красочные фотографии, Скиф пытался представить, кто же вообразил эту странную реальность, этот мир, объятый солеными водами, среди которых камни, песок, травы и леса казались инородным и почти ненужным капризом богов. Вероятно, то был странный тип, предпочитавший твердой земле зыбкую и переменчивую стихию океана, человек вроде Ива Кусто или Алена Бомбара, влюбленный в синеву морских пространств, в сказочное великолепие подводного царства, в леса красновато-бурых водорослей, колыхавшихся среди розовых, палевых и белоснежных кораллов. Но если этот фантазер и был помешан на водах, волнах, течениях и морских глубинах, Фрир Шардис он вообразил с большим искусством и старанием. Все остальное уже зависело от Доктора, и тот, как всегда, не подвел: сон о водном мире получился весьма впечатляющим. Настолько впечатляющим, что от клиентов, желавших посетить райские острова, не было отбоя.