Странники в ночи

Кейт стала на базах ДМЗ своим человеком. Морпехам было наплевать, что она про них напишет: эта девушка пересаживалась из вертолета в вертолет, пробиралась по джунглям вместе с патрулями, у нее были облеплены глиной ботинки. Каждое утро становилось для нее новым рождением, возвращением в мир, где надо было жить, смотреть, писать статьи.

Рассказывать о Кейт для меня дело очень личное. Недавно я просмотрел мои тогдашние записные книжки. Помимо фронтовых зарисовок, служивших материалом для моих корреспонденций, я иногда заносил туда разные впечатления, фиксировал какие-то подхваченные на лету подробности. Привожу здесь несколько фрагментов. Они помогут ощутить атмосферу тех дней. Это записи с 15 марта по 20 апреля 1967 года.

Кейт. Ее профессиональная добросовестность. Маленький блокнот, ручка. Она всегда тщательно проверяет географические названия, фамилии, положение того или другого офицера в служебной иерархии. Иногда говорят: журнализм — это паразитизм. А если это способ вырваться за рамки своей жизни туда, где, казалось бы, тебе нечего делать, и влиться в напряженный ритм этого мира?

Кейт хочет что-то погасить в себе, но для этого ей нужен огонь. Она не без удовольствия наносит на лицо защитную раскраску (оливково-коричневый узор, цвета земли и листвы). Она ищет исцеления: зрелище смерти помогает в полной мере ощутить ценность жизни, по сравнению с которой собственные страдания кажутся мелкими и незначительными.

Она становится все более непохожей на себя прежнюю. Прикалывает на бейсболку знаки различия морской пехоты. На руках — вьетнамские браслеты, купленные у солдат правительственной армии. На шее — шнурок с пулеметной гильзой, в которой она держит зажигалку. Иногда она повязывает голову платком из парашютного шелка.

Кейт принимает наркотик. Но это не сигареты с марихуаной. Это Вьетнам — галлюциногенное средство. Ее путешествие похоже на поиски рая. Только она ищет рай среди тьмы.

Ей нравится быть с мужчиной, который любил Тину. Таково, очевидно, мое место в ее жизни. Она избавляется от своей беды с помощью того, кто знает, откуда пошла эта беда.

Кейт: мужество, душевный надлом, взгляд на себя со стороны, напряженное желание понять.

Что было бы, если бы в апреле 1960 года я встретил не Тину, а Кейт? На мой взгляд, это ничего бы не могло изменить. Тина была заранее обречена. Это одна из тех девушек, которые в девятнадцать лет способны пустить свою жизнь под откос. Впрочем, когда я увидел Кейт в сентябре 1960 года, она была отвратительна. Тина: времени не существует. Кейт: время существует. Я не допускаю мысли, что все могло бы начаться заново. Время существует. Ничто не начнется заново. Я учусь жить в реальности.