Странный брак

Исполненный самых горячих чувств к Пирошке, говорил он, Бутлер прибыл в Рёске. Таким образом, рассуждая здраво, никак нельзя предположить, будто эта роковая свадьба могла случиться с согласия графа. Все от начала до конца было настоящим насилием. И поп был приглашен туда раньше, чем Бутлер успел обменяться хотя бы одним словом наедине с Дёри. Вечером он, Бернат, услышал отчаянный крик Бутлера, и когда, идя на зов, отыскал место преступления и заглянул с разрешения жандармов в замочную скважину, то увидел, что Дёрн крепко держит за локти более слабого Бутлера. Граф Янош пытался вырваться, а священник тем временем торопливо прикрыл епитрахилью руки жениха и невесты.

Судьи, по-видимому, находились под впечатлением сегодняшней катастрофы. Они сидели молчаливые, с понурым видом, словно в воду опущенные, Только прокурор задал несколько вопросов:

— Следовательно, священник прибыл туда раньше, чем произошел конфиденциальный разговор? Чем объясняет это свидетель?

— Тем, что священник был в сговоре с Дёрн. Мотив совершенно ясен. Святейшим отцам стоит совсем немножко подумать…

— Что свидетель имеет в виду?

— Я имею в виду, — смело отвечал Бернат, — что, если какое-либо дерево плодоносит ранее обычного, значит, оно раньше и отцвело.

— Н-да…

Тут удивительным образом из карманов разом появились все табакерки.

— Ну, а почему жандармы Кажмари и Есенка не упомянули о том, что свидетелю удалось заглянуть в замочную скважину?

— Потому что они попросту подкуплены, пребывают во власти Дёри и показывают лишь то, что ему выгодно.

— Для выяснения данного обстоятельства нужно будет допросить их еще раз, — заметил председатель.

Большие, установленные на четырех алебастровых колоннах часы уже пробили двенадцать, но поскольку суд приступил сегодня к работе позднее обычного, каноники решили продолжать заседание, и гайдук архиепископа, подойдя к помещению где находились свидетели, выкрикнул:

— Йожеф Видонка!

Ответа не последовало.

Адвокат Сюч побежал разыскивать его по коридорам, громко крича: "Видонка! Видонка!" Но ему отвечало только эхо. Ищут ищут — нет Видонки. "Пять минут назад его видел", — отзывается кто-нибудь то здесь, то там. Видонка как в воду канул.

Суд вынужден был изменить порядок допроса свидетелей и решил заслушать тех двух слуг, которые наутро после венчания заглянули в комнату новобрачных. Но ведь допрос таких свидетелей — своего рода лакомство, которое человек предпочитает вкушать, когда знает, что может почувствовать всю его прелесть; в атом смысле сегодняшний день был явно неудачен.

Впрочем, если говорить о канониках, то смаковать пикантные подробности они готовы даже на похоронах. Что же касается партии Бутлера, то для нее исчезновение Видонки было большой неприятностью. Не отыскался он и к обеду. Адвокат Сюч обыскал весь город, но столяра нигде не нашел. Не оставалось никакого сомнения, что Видонка сбежал.

Тотчас же было приказано всем гусарам сесть на коней и любой ценой догнать беглеца; ведь около полудня он был еще во дворе архиепископа, значит, не мог за это время далеко уйти.

Погоня помчалась во все концы — обследовать гору Вархедь, лесистые склоны горы Хайдухедь, прибрежные ивняки на реке Эгер.

Бутлера окончательно сразил этот новый удар, и он заперся в своих комнатах. Бернат тоже не решался двинуться в путь, хотя повозка с сеном уже стояла наготове под навесом. Как явиться к Фаи с известием, что Видонка сбежал? Ведь это конец всему. И Бернат ждал до вечера в надежде, что, может быть, до тех пор Видонку разыщут.

Однако его ожидания оказались напрасными: посланные в погоню гусары вернулись домой ни с чем.

Вечером все же пришлось отправиться в этот печальный путь. Поверх повозки, на ароматном сене, растянулся Жига Бернат. Двое слуг с фонарями в руках шагали рядом, ибо дороги в Хевеше были в скверном состоянии; поодаль рысцою трусили восемь гусар.

Так и двигались они потихоньку, никто из встречных и не подозревал, чтб везут на телеге. Ехали шагом. Четверка лошадей могла бы идти и рысью, но сено на повозке, хотя и было прижато бастриком, на ухабах разъезжалось в разные стороны, так что слугам то и дело приходилось оправлять воз. А ночь была темная, хоть глаз выколи. Правда, в небе порой появлялся узенький серп луны, но скоро его снова скрывали медленно ползущие по небу тяжелые черные тучи.

Жига Бернат дремал, выкопав в сене небольшое углубление, но уснуть не мог, так как телегу то и дело подбрасывало на ухабах.

— Не тужите, барич, что не можете заснуть, — утешали слуги, — зато крепко спит тот, внизу.

До полуночи не случилось ничего, а в полночь один из фонарщиков вдруг как заорет благим матом. Он отшвырнул фонарь с такой силой, что тот разлетелся вдребезги, и помчался сломя голову назад к городу. Бернат вздрогнул и проснулся. Другой фонарщик кричал вдогонку своему товарищу:

— Ишток, постой! Что с тобой?! На стекло, что ли, наступил? (Ночь была теплая, и слуги шли босиком.)