Странный генерал

По-над вельдом неслись рваные космы дыма, а наверху, высоко-высоко наверху, голубело чистое небо. Под этим же небом где-то в горах Наталя ждала Дмитрия его Белла, ждали друзья, а он был здесь один, совсем один среди тысячного множества людей. Сильное тело его болело от усталости, в глазах, под веками, казалось, застряли песчинки, глаза ломило и щипало.

— Бей их! Бей их! — кричал кто-то рядом.

Дмитрий обернулся — это молодая, с распущенными волосами женщина стреляла по англичанам из маузеровской винтовки, взятой из рук лежавшего рядом мужа. После каждого выстрела она вскрикивала свое: «Бей их!» Ее сынишка лет восьми ползал по траншее и забирал у мертвых патроны…

Кольцо врага сжималось. Очень медленно, но сжималось.

Что было в последнюю ночь, Дмитрий не запомнил. Он не спал, но что было, не запомнил.

В семь утра 27 февраля над остатками бурского лагеря трепыхнулось белое полотнище. Бледный, изможденный, в порванной, забрызганной кровью одежде генерал Кронье взобрался на коня, пятерней расчесал широкую бороду и в сопровождении двух буров направился к английской позиции — сдаваться лорду Робертсу.

В траншею скатился Ганс. Дмитрий не помнил, сколько времени он его не видел — двое суток, трое?.. Ганс пригнулся к его уху:

— Масса Дик, я держу там лошадей. Там буры хотят удирать. Их много, — он потряс растопыренными пальцами, показывая, как их много, — они не хотят сдаваться англичанам, они говорят, можно удрать.

«Что-то еще соображает», — вяло подумал Дмитрий и не пошевелился.

— Масса Дик, масса Дик! — закричал Ганс и обеими руками ухватил лицо Дмитрия. — Вы меня слышите, масса Дик?

Кронье был уже совсем близко от англичан. Все замерло вокруг. Только ветер гнал над вельдом лохмы дыма.

— Ладно, идем, — равнодушно сказал Дмитрий и начал тяжело выбираться из окопа.

— Надо быстро, масса Дик, надо быстро. Лошади там, вон там…

Он и на коня взобрался еле-еле. Конь дрожал и храпел. Вдруг что-то сделалось с Дмитрием — словно нервная энергия животного передалась ему, — он напрягся, пелена спала с глаз, Дмитрий увидел, что человек двадцать-тридцать конных буров во главе с каким-то здоровяком направляются вслед за конными.

Только отчаяние могло толкнуть их на это. Они скакали дико, напропалую, прямо на траншеи англичан. Те вначале растерялись, потом открыли пальбу из винтовок и пулеметов. Дмитрий с Гансом вслед за уцелевшими проскочили первую линию, в спины им продолжали беспорядочно палить, но пули просвистывали мимо.

Вдруг сбоку, уже за линией английских стрелков, раздались выстрелы: это взялся за винтовки оказавшийся на пути артиллерийский расчет. Конь у Дмитрия рухнул, будто по передним его ногам ударили стальной болванкой. Дмитрий вылетел из седла и сильно шмякнулся о землю. Он вскочил — Ганс разворачивался к нему. От пушки бежали три солдата. Дмитрий рванул затвор, вражеская пуля в этот момент расщепила ложу его карабина. Он выстрелил в подбегавшего артиллериста, тот с ходу ткнулся головой о землю.

Второй уже подскочил вплотную. Поднырнув под него, Дмитрий карабином со всей медвежьей силой ударил его по горлу. По-заячьи, пронзительно и жалобно, вскрикнул Ганс и мертвый, с простреленной головой, откинулся на круп коня. Дмитрий бросился на третьего солдата. Тот поднял руки. Вырвав у него винтовку, Дмитрий с маху саданул англичанина прикладом и метнулся к Гансу. Тот уже не нуждался в помощи. Еле сдерживая коня, Дмитрий снял тело слуги и друга.

По нему стреляли. Он вскочил в седло, пригнулся и полетел вслед за бурами, уже скрывавшимися за недальними холмами. Буров оставалось человек пять…

Перелом

1

Петр медленно брел меж палаток, высматривая знакомую, с красным крестом. Вот и она. Петр распахнул полог. Палатка была забита походными койками с ранеными. С раскладного стульчика тут же поднялась и подошла к нему Елена Петровна, сестра милосердия. Взглянула ласково — он впервые увидел, какие у нее славные серые, с голубым отливом глаза, — сказала:

— Здравствуйте, дорогой наш воин. Что не показываетесь?

— Все дела. Воюем. Мне бы Ивана Николаевича повидать, доктора.

— Нет его, Петр Никитич. Однако жду вот… Может, и вы подождете?

— Пожалуй.

— Хотите, кофе сварю? Или чай?

— А кваса нет?

— Кваса нет, кончился.

— Ну, если не трудно, кофе…

Он возвращался с военного совета от Жубера, куда были приглашены, кроме генералов, все комманданты и фельдкорнеты из-под Ледисмита и с Тугелы. Кригсраад, проводившийся под открытым небом, как обычно, начался пением псалмов, затем главнокомандующий, открыв заседание[41], дал слово Луису Бота, который после боя на Спионкопе был удостоен уже звания фехтгенерала.

Бота коротко напомнил обстановку. Оправившись от поражения на Спионкопе и получив подкрепления, Буллер вновь перешел в наступление. Тяжелые морские орудия целый день долбили позиции буров, затем, форсировав Тугелу, противник овладел центральным участком на левом, северном берегу. Буры отошли, потеряв пятьдесят человек убитыми. Но продвинуться дальше англичане не смогли и, прижатые огнем к реке с трех сторон, через два дня ночью опять отошли за Тугелу.