Странный рыцарь Священной книги

— Я служу в монастыре доминиканцев, послан сюда старейшинами. Вчера ввечеру отправился я к деревне и через ручей говорил с учителем. Я сказал ему, что инквизитор Роберто Болгарин собирает монахов из окрестных монастырей, уроженцев этих мест. Они ведут с собой свору собак — преследовать человека, что несет Священную книгу.

Я спросил удивленно и с недоверием:

— Неужели вы можете заходить в чумные деревни?

Мужчина ответил:

— Да кто станет охранять горные тропы? Правда, старейшины запретили людям выходить из таких деревень, чтобы не расползся мор по всей горе… И еще сказал я учителю, что прибыл папский легат, какой-то доминиканец. Тогда старейшина велел мне ждать… И вернулся с женщиной, чье лицо было закрыто от меня — в руках она держала колокольчик. Учитель сказал ей что-то на языке, коего я не понимаю, но, похоже, он осуждал ее. Она ничего не ответила и молча перешла через ручей. Учитель сказал мне: «Это та женщина, что видела Ангела. Она поклялась, что никогда больше не прикоснется к человеку. Иди впереди нее, но к ней не приближайся…» Так я и шел, а колокольчик тихо позвякивал у меня за спиной.

Тут заговорил третий голос — молодой, даже просто мальчишеский, хотя все трое были бородачами. И голоса у них были схожими, возможно даже, то были дед, отец и внук. Юноша сказал:

— Я работаю с отцом в монастыре. Поздно ночью Роберто Болгарин, Доминиканец, игумен монастыря и с десяток монахов ужинали пред очагом в малой трапезной. И я был там — прислуживал. Дверь вдруг отворилась, и вошла женщина, вся в черном, лицо ее было полуприкрыто капюшоном. На груди белел вышитый череп, в руках она держала колокольчик. Игумен закричал: «Чумная!» И монахи как повскакали разом, даже стол перевернулся. Женщина направилась к Доминиканцу. Мы все это поняли. И стали по одному выбираться из трапезной через опрокинутый стол. Не бежали, шли на цыпочках, словно боясь разбудить лунатика. Инквизитор и игумен побежали первыми. Мы ведь с молоком матери впитываем в себя страх перед чумой. Остановились мы у двери и обернулись. Женщина стояла перед Доминиканцем и смотрела ему прямо в глаза. И он стоял — бледный и неподвижный. Мы подумали, окаменел от страха. Женщина потянулась к нему и положила руки ему на плечи. Потом поцеловала в губы. Мы все ахнули от ужаса. А он спокойно так снял руки женщины со своих плеч, потом обхватил ее одной рукой за пояс и повел в нашу сторону. Мы враз разбежались, кто куда, как брызги грязи от брошенного камня…

Тут снова заговорил отец:

— Доминиканец повел женщину по длинному промерзшему проходу. Они спускались вниз, в подземелье. Мы отправились следом — инквизитор, игумен с тремя монахами и мы с сыном. Шли в нескольких шагах от них. Колокольчик опять зазвенел. Доминиканец обернулся и сказал: «Не бойтесь, я не повредился рассудком. Никакой чумы нет». Мысли наши смешались, мы уже ничего не понимали. Доминиканец сказал: «Роберто, переведи этой женщине мои слова». И Доминиканец сказал, а Роберто повторил: «В деревнях еретиков нет чумы. Мы отравили их источники. Люди отравлены. А мы сказали, что это чума».

Он умолк, заговорил снова юноша:

— Потом Доминиканец сказал женщине: «Это ты убила их. Из-за тебя и проклятой вашей Книги я отравил всех этих людей. Мне нужно было остановить тебя, оттого и вызвал я к жизни призрак чумы. Если б не ты, не Книга, еретики были бы живы. Да и я никогда не вспомнил бы о чуме, не объяви вы меня чумным в замке той безумной баронессы. Помни — ты их убила! Книга ваша — убийца, все вы убийцы». Женщина слушала, закрыв лицо ладонями. Доминиканец повел ее дальше, вниз, и колокольчик снова зазвенел…

Я сказал:

— Она невиновна…

Заговорил старик:

— Она спасла нас. Доминиканец признался, чтобы ранить ее — но мы-то вдруг поняли, что не чумные. Злые чары рассеялись. Деревни возликовали, все благословляли женщину, назвавшую себя Ладой. И мы отправились тебе навстречу — мы, освобожденные этой женщиной.

Только тогда я вдруг очнулся, сон окончательно слетел с меня, я протер глаза и, дрожа от волнения, спросил:

— А где Лада?

Все трое молчали. Потом старик сказал:

— Говорят, Доминиканец бросил ее в подземную реку, что течет под монастырем.

Его сын сказал:

— Говорят, она сама бросилась в белый поток, что течет подле монастыря.

Юноша сказал:

— Говорят, видели, как взлетела она белой птицей над крышами монастыря…

Итак — Лады не было больше. А Книга лежала у меня на коленях.

3

В забытьи я проваливался в какие-то пропасти, карабкался по замерзшим водопадам, проходил по обледенелым бревнам над ревущими потоками. Меня куда-то тащили, куда-то несли. На закате я увидел деревню еретиков вальденсов — с хижинами, проросшими в скалах, как серые грибы… И провалился в последнюю пропасть — во тьму беспробудного сна.