Странствие Кукши. За тридевять морей

Сейчас стоит месяц серпень, август по-церковному, ночи душные и черные, как сажа. Великое множество звезд, густо покрывающих небо, мало помогают различать дорогу, разве что не дают сбиться с общего направления: вот Большой Воз, вот Малый, вот Стожар[195] – не заблудишься. Но когда не видишь, куда ступать, особенно на неровной дороге, движешься медленно, как улитка, – на каждом шагу боишься оступиться. Некоторые ходят темными безлунными ночами со смоляными светочами, но светоч освещает лишь небольшой кусок дороги перед тобой, а видеть вдаль не помогает, зато в случае опасности открывает тебя врагу. Так что Кукша с Шульгой не прибегают к помощи светоча и теперь с епископом Михаилом пробираются по оврагам и зарослям к себе в Печерьско почти на ощупь. Хорошо еще, что по совету Оскольда Кукша успел изъездить на коне весь Киев вдоль и поперек и для него нет в Киеве незнакомых дорог и тропок…

Глава тридцать шестая

СВЕРБЕЙ ВОЗОБНОВЛЯЕТ ОХОТУ

И Шульга, и Вада не раз говорили Кукше, что ему следует остерегаться Свербея, потому что Свербей и его приятели считают Кукшу главным злом в Киеве, чуть ли не большим, чем сами находники князья. Без него и новая вера в Киев будто не пришла бы, во всяком случае, Кукша, по их мнению, ее самый ярый защитник – все Свербеевы друзья помнят, как он выхватил меч на Березане в защиту князей с их новой верой.

Сам Свербей и его друзья, старые киевские бояре, не принявшие сердцем князей-находников, слышали на пирах от княжеских варягов, как и откуда взялся в свое время у князей Кукша и почему они носятся с ним, как с писаной торбой.

Если этот царьградский бродяга и вправду так много значит для Оскольда и Дира, рассудили старые киевские бояре, возвращаясь из царьградского похода, неплохо бы прикончить его: лишившись Кукиш, князья останутся без могущественного покровительства судьбы, тогда с ними легче будет совладать. Свербей, понятно, не стал им возражать.

Это их люди бросили в морду Кукшиному коню живую ворону из зарослей лопухов во время тризны по погибшим в Царьградском походе. Однако с него, как с гуся вода. Другой непременно сломал бы шею, падая с конем с этакой крутизны, а Кукше хоть бы что. На турьей охоте совсем уж было все сладилось, ан нет – и тут проклятый Грек ускользнул от тенет смерти…

Наконец в кулачном бою на Днепровском льду могучий Берест должен был просто, без затей, прикончить его: кулачный бой, решили старые бояре, тем и удобен, что тут можно не опасаться Оскольдова гнева, ведь по стародавнему обычаю убийство в кулачном бою – без применения оружия, разумеется, – не считается убийством и не влечет за собой никаких последствий – ни кровной мести, ни уплаты виры (а тайное оружие – на то оно и тайное!..). И опять не вышло – Береста самого убил Шульга, Кукшин дружок… А посмотреть – мозгляк против Береста…

И решили бояре отступиться: не зря, видно, Оскольд и Дир верят в Грека – его и впрямь судьба бережет. Кабы парня собственная доблесть от неминучей смерти спасала, тогда понятно: на то и доблесть! Ее другой доблестью можно одолеть. Тут же нечего зря и стараться – слепому видно: без вмешательства высшей силы дело не обходится!

А Крещение они сами проморгали – опомниться не успели, как приезжие христианские жрецы окрестили двести человек в Ручае, построили капище и уплыли восвояси. Уплыть-то уплыли, однако успели пустить заразу по Киеву… Вон даже верный мужественный Стрепет, и тот пришел с вопросом:

– Может, и вправду греческая вера истинная?

– Нет, – отвечал со страстью Свербей, – все, что говорят греческие жрецы, ложь!

– А как же несгоревшая книга?

– Обыкновенное колдовство! – нашелся Свербей.

Теперь вот на смену уплывшим явились новые жрецы – черный ворон с двумя воронятами. Этот старший, именем Михаил, – великий чародей, видать: из христианского капища доносится пение, как из страны блаженных… Люди словно обезумели – их от этого греческого жреца палкой не отгонишь!

Бедные кияне! Нелегко, верно, устоять против его чар! Девки да женки глаз с него не сводят, хвостом за ним тянутся. Добрые мужи к нему валом валят – креститься им подавай! Если так дальше пойдет, не останется в Киеве Дажьбожьих внуков, завладеют Киевом Христовы дети!

А в последнее время повадился жрец Михаил в Жидовский город. И ходит-то, злой дух, все по ночам… С чего бы это? Что там у него за тайны? На что он их подбивает? Спокон веку жили люди тихо, торговали себе, куны наживали, никому не мешали. А теперь не знаешь, чего и ждать… Одно, верно, и остается: подстеречь, когда он из Жидовского города возвращается, да и порешить. И то, что он хоронится, в ночном мраке прячется, обернется против него же…