Странствия по поводу смерти

– Будешь говорить?

Она совсем свесила голову. Носом потекла кровь.

Тут Вера изобразила глубокий обморок.

– Ты, Кызлов, щас она копыта откинет, сознание потеряла, вообще ничего не найдем концов. Кызел, дай ей воды, сказали тебе. Ты че проявляешь инициативу? (Мат.) Просили тебя? Ты ведешь дознание? По особо важным делам?

Дознание. Это точно следователь!

И он косит под какого-то актера с телевидения!

– Ты, Кызел, докатишься у меня. Ты уже завалил то дело с курьером, ведь все уже было на ходу, другой самолет, в котором не было этих… Зачем пошел с ней в ресторан? Зачем выпивал? Все же у тебя уже было почти в руках! (Мат.) Все ведь в твоих ручонках шкодливых, все данные, денег много тебе дали. Снял номер, и все? Ушла утром от тебя спокойно, ты лежал бревном, я потом только узнал, думал, у тебя все в ажуре. Девка, видно, решила всех кинуть, куда надо не поехала, сама хотела дело провернуть, ничего не сообщила тем, кто ее нанял, сбыла один камешек за три миллиона у первых же найденных в Интернете ювелиров, накупила себе всего, тряпок чемодан, взяла напрокат машину. А ты дрых! (Мат.)Теперь нам эту надо не упустить, она ту убила, все себе взяла. С кем она работает, у того камушки. Или у нее, у (…).

– Не успела она никуда, камни у ней.

– Где у ней, обыскали. В матке нету? Нет. В анале нет.

– Проглотила она, – убежденно сказал Кызел.

Козел принес воду и стал поднимать Вере голову, лить ей на голову воду. Вера тяжело закашлялась.

– Ты! – закричал актер. – Захлебнулась она. Щас копыта вообще откинет. Ну козел (…). Дай ей пить! Сунь в зубы!

Наконец Вера, кашляя, оторвалась от пустой банки.

– Говорить будем?

Дознание теперь вел профессионал, так звучал его голос. Как в телевизоре.

– Да, теперь могу.

– Ты ехала в Шереметьево?

– Да.

– Твое такси, которое ты вызвала, сгорело. Ты должна была там сгореть.

– Я сидела сзади, мы когда наткнулись на мотоциклиста, я испугалась, нажала на ручку, дверь распахнулась, меня выбросило. Я упала на дорогу. У меня разорвало куртку и брюки. Вот. Они в чемодане.

– Почему ты вышла из машины, а они, те, сгорели?

– Я не вышла, меня выкинуло. Водитель, говорю, врезался в дерево.

– Почему?

– На нас напал кто-то на мотоцикле. С битой. Разбил стекла. Переднее. И сбоку, со стороны шоссе.

– Дальше. Кто сидел рядом с водилой?

– Какая-то девушка. Она голосовала на дороге, у нее, наверно, сломалась машина.

– Какая машина?

– Розовая.

– Дура (в матерном выражении). Марка какая?

– «Бентли».

– Откуда, какие «Бентли»?

– Но точно не «Жигули».

– А что?

– Откуда я знаю…

Он кивнул.

– У такой (…) все будет неизвестно. У нее был багаж?

– Да, розовый большой чемодан.

– Как он в лесу оказался?

– Когда мы врезались в дерево, моя дверь открылась, я вывалилась. Порвала все, куртку, джинсы. Посмотрела на них, кто сидит впереди, они оба мертвые. Мотоциклист лежит мертвый. Багажник перекосило, он был открытый. Я не могла достать свой рюкзак, а чемодан почти вывалился, его же водитель засунул на середине дороги, когда девушка садилась, поверх моего рюкзака. Я стала тянуть сначала чемодан, чтобы добраться до рюкзака. Тянула, он вывалился. А рюкзак заклинило. Мой рюкзак.

– Заладила одно и то же. (Мат.)

– А что мне говорить, я не выдумываю.

– Дальше не выдумывай.

– И тут я увидела, что из машины идет дым, подумала, сейчас все взорвется, подобрала чемодан, хоть что-то спасти, и побежала в лес. Машина загорелась, взорвалась через несколько минут.

– Ты должна была позвонить в МЧС, в полицию. (Мат.)

– Откуда я знаю их телефоны? И какой смысл, они что, успели бы до взрыва? И потом, я же слышала из лесу, что сразу мотоцикл опять подъехал, машины потом остановились там.

– Надо было к ним выйти.

– Я подумала, что это бандиты. Такой мат стоял по всему лесу. Мат, это же бандиты.

– Ага, щас (долгий мат).

– Потому что тот мотоциклист – он был из банды. А они сразу за ним приехали. Как будто знали.

– А зачем ты чужие вещи надела?

– Все на мне было мокрое и порванное. А мне же надо было в Петербург. Теперь из-за вас билет пропал.

– Что было в чемодане?

– Мало было. Вот все, что на мне, новое, только купленное. С бирками и чеками. Джинсы, куртка меховая, блузка. Сапоги. Я их не надела.

– Сапоги, да, мы знаем. А что еще?

– Ничего.

– Точно?

– Да говорю вам.

– Чемодан был целый, когда ты его тянула?

– Нет, не целый. Там дыра была во всю молнию. Он застрял под сиденьем, его заклинило. Наверно, когда я его дергала, молния расползлась.

– Что-то из него упало?

– Не знаю. Я тащила изо всех сил, на нем молния уже порвалась.

– Молния находилась вверху или внизу?

– Нет, сбоку чемодана.

– (Мат.) Ты отвечай, молния где была, когда чемодан лежал в багажнике?

– Переднее сиденье опрокинуто было, где лежал водитель. Его пробило насквозь и накрыло железной крышей и стеклом. В чемодане здоровая дыра образовалась, ну вы видели.

– Ничего я не видел.

– Вы же все знаете.

– Я вообще по жизни все знаю.

– Я поняла.

– Поняла она, шустрая! Ща поймешь у меня! (Мат.) Молния находилась где? Вверху или внизу? Он лежал вверх молнией или вниз?

– Сбоку была молния, я уже сказала. Посредине, ну как обычно всегда в чемодане.