Странствия Шута

И я пошел, надеясь, что он еще немного задержится у стены. Вместо этого он с тихим стоном выпрямился и последовал за мной. Какое-то время мы шли молча. Когда молчание стало совсем неловким, он заговорил.

— Я не знал, что она моя сестра.

О, Эда, пожалуйста, не дай ему начать жаловаться мне.

— Я тоже. Я даже не знал, что ты мой родственник.

— Родственник, — мягко повторил он, как будто это никогда не приходило ему в голову. — Будет неловко, когда я и Шун увидимся снова, — добавил он чуть позже.

Это волновало меня меньше всего.

— Если выйдет, я поговорю с ней первым. Если нет, тебе придется проявить благоразумие и быть осторожнее, особенно когда другие могут вас услышать.

— Я не хочу ранить ее.

Я вздохнул.

— Лант, я вижу, как ты переживаешь об этом. Но я больше боюсь, что она может быть тяжело ранена. Или что рингхиллская стража не справится, или что наемники навредят заложницам, или убьют их, или используют как свои козыри. Я должен продумать все возможные варианты развития событий.

Я говорил, и его лицо становилось все бледнее. Каким же нежным вырос этот юноша. Я внезапно осознал, что ни при каких обстоятельствах не должен позволить ему участвовать со мной в какой-либо вооруженной схватке, не говоря о том, во что могло превратиться сражение между калсидийскими наемниками и стражей Рингхилла. Мне нужно было сконцентрироваться на Пчелке, а не волноваться, что я не смогу защитить Ланта.

Я остановился, и он с благодарностью посмотрел на меня.

— Ты уверен, что оправился достаточно, чтобы ехать с нами? Или держать меч?

— Я должен, — сказал он.

Он понимал, о чем я думал, и гордо выпрямился.

— Я должен, а если я не справлюсь, можешь бросить меня там. Но я должен попытаться. Я не защитил Шун, то есть Шайн, в Ивовом Лесу. Я не могу опять ее подвести.

Я сжал зубы и кивнул. Он даже не упомянул Пчелку, но злиться было бесполезно: он просто был слеп ко всему, что касалось моей дочери. Я напомнил себе, что он сын Чейда, и что Неттл хорошо о нем отзывалась. Я заставил себя вспомнить, каким глупым в его возрасте был Нед. Затем был вынужден признать, что сам был еще более упрямым и глупым, чем они. Я положил руку ему на плечо.

— Лант. Может, ради нее и ради себя тебе не стоит ехать с нами. Сходи к целителю, поменяй повязку. Отдохни. Присмотри за Чейдом для меня.

Я похлопал его по плечу и ушел.

— Потому что именно так сделал бы ты? Сомневаюсь, — услышал я вслед.

Роустеры все же собрались на тренировочном дворе, я увидел их, когда шел к конюшням. Я свернул к ним, чтобы поприветствовать, здесь же меня догнала Фоксглов. Сержант Гудхэнд не пришел, и я сомневался, что мы увидим его снова. Они встали в строй, двадцать один солдат. Некоторых из них я узнал, лица других оказались совсем незнакомыми. Я представил Фоксглов как их нового командира и вызвал троих старших по званию вперед. Срок службы отражался на их потрепанной внешности, но выбитые зубы и рваные уши указывали, что за ними было больше потасовок, чем настоящих битв. Но неважно. Они мне нужны. Фоксглов записала их имена и дала им звания. Никто, по видимости, не остался доволен, но никто не стал и возражать. Строем они пошли за ней. Сразу же она отсеяла четверых. Я предпочел не спорить с ее решением.

После этого я оставил Фоксглов раздавать им приказы. На рассвете они должны быть в полной готовности и с четырехдневным запасом пищи. Они обязаны быть достаточно трезвы, чтобы ехать, одеты в подходящую зимнюю одежду и вооружены для ближнего боя. Последнее вызвало у них интерес, но мы не стали давать им больше информации. Я сообщил им о королевском решении.

— Мне передал вас король Дьютифул. Те из вас, кто хорошо себя проявит в ближайшие десять дней, останутся частью моего войска уже в других цветах. Роустеры как отряд будут расформированы. Те, кто покажет себя трусами, ленивыми или попросту глупыми, будут уволены. Это все, что я хочу вам сказать.

Фоксглов отпустила их, и мы смотрели, как они, сутулясь, уходят.

— Сейчас они ненавидят тебя, — заметила она.

— Мне все равно.

— Тебе не будет все равно со стрелой в спине.

Я скривился в кислой улыбке.

— Думаешь, я поеду во главе?

Я тщательно обдумал свои следующие слова.

— Выезжайте на рассвете, я догоню вас. И пусть никто из носящих мой знак Бастарда не рискует стрелой в спине. Роустеры поедут впереди.

— Гвардия Бакка будет готова, — пообещала она.

Я кивнул. Она прищурилась, еще больше хмурясь.

— Что ты собираешься делать, Фитц?

— Я собираюсь освободить свою дочь.

Я ушел, оставив ее наедине с ее подозрениями.

В конюшнях я оседлал чалую и проверил, надежно ли закреплена моя седельная сумка. У меня было приподнятое деятельное настроение. Так хорошо наконец делать что-то, перестать ждать. Я наполнил мешок зерном для чалой и добавил его к своему багажу. Я как раз заканчивал, когда вошел Персиверанс.

— Это я должен делать! — возмущенно воскликнул он.

Я улыбнулся.

— Тебе бы понравилось, если бы другой человек седлал для тебя твою лошадь?

— Конечно, нет! — его негодование усилилось.

— Ну вот, — сказал я и засмеялся.